Форумы-->Творчество-->
1|2|3
| Автор | Ледяные зеркала (миниатюры) |
|---|
Прочитал бОльшую часть, остальное докончу немного позже.
Талантище, что ещё сказать. ;) давай уже на прозу.ру, ждём тебя там.
P.S. Я тебя люблю. Или я повторяюсь? -_-... | для _SeNoVaL_:
Повторяешься. | | Асфальта, я потрясена... | для Ruonly:
Я смогла потрясти мастера прозы? о_О
Или это серьезная похвала или завуалированное оскорбление :)
А если серьезно: правда понравилось? | Ночь – это время, когда всяческие маски исчезают за своей ненадобностью. Ведь люди слепы и глухи ночью, она их обезоруживает, завораживает, пугает. Развязывает веревки на руках, тем самым еще туже стянув их. Бесконечно меняется, оставаясь неизменной. А, может, это меняюсь я?
…В тишину обычного, не особо старого и общедоступного кладбища на окраине города иногда прорываются чуть слышные гудки автомобилей. Куда же без них… Но все же это – самое спокойное место, известное мне. Безлюдное. Пустое. Прекрасное. Холодное, иссиня-черное небо украшено редкими звездами, напоминающими кристаллики застывшей воды – льдистые и прозрачно-сверкающие. Безумные. Голодные. Страшные. Понимающие. Ветер шелестит в кронах деревьев, изредка роняя пурпурно-желтый лист на промерзшую землю. Серый мрамор надгробной плиты чуть холодит лопатки. Холод и покой. Наверное, именно такой я представляю Вечность. Успокоение.. нет, спокойствие. Равнодушное, холодное спокойствие, в котором хочется раствориться и остаться навсегда. Смерть? Или просто еще один кусочек жизни… | Разбить тишину
Жила-была Тишина. Никому не мешала, никого не трогала - просто жила. И вдруг, из ниоткуда, появилась Музыка. Она внезапно, безудержно и беспощадно прошлась по оголенным нервам беспомощной Тишины и кровь брызнула из темного бархата её существования. Музыка сокрушала всё на своём пути, стремясь уничтожить, разбить, растоптать податливую мягкость бесшумной яви. Не ожидавшая нападения, робкая Тишина не смела противиться её напору. Тончайший бархат разлетелся на мириады маленьких клочков, застывающих на порожденном Музыкой ветру мелкой капелью твердого антрацита. | Немного о желаниях
Я ненавижу Новый Год.
Эти светлые предпраздничные дни, снег, который тихо ложиться на тротуары и разноцветные вывески. Люди со счастливыми улыбками на лицах, влюбленные пары, целующиеся под ёлкой на Соборной площади. Это всё прекрасно.. но.
Но Новый Год, как и всякая сказка, имеет один существенный недостаток. А именно - желания, которые исполняются. Конечно, многие об этом только мечтают...
Каждый год, в праздничную ночь я загадываю желание. Самое заветное. Самое желанное. Необходимое. И, черт возьми, оно сбывается! Обязательно сбывается, обычно весной или в начале лета.
Кто-то сказал гениальную фразу: "Бойтесь желаний своих - они исполняются." За всё надо платить, увы. Нервами, чувствами, эмоциями. Частичкой души. Наверное, именно поэтому люди стареют - каждое исполненное желание забирает свою плату.
И я с нетерпением и страхом жду следующий Новый Год, обещая себе, что ничего не пожелаю на этот раз. Но вновь желаю, получаю свой маленький кусочек счастья и большой кусок разочарования прицепом. И еще один прожитый год. Ни о чем не жалею. | | Неужели ты хочешь жить без желаний? Героиня что-то грустит. Может быть сначало она загадала одно, а со временем ситуации всё поменялось? И героиня-таки права: за все желания идёт своя плата, ибо ничего просто так не делается. И кусочек счастья гораздо лучше, чем прицеп разочарования. | Немного о желаниях
Что в этом есть...
эта зарисовка понравилась) | для Asvalta:
Сам думал о чём-то похожем. Спасибо! | Расскажи мне о своей катастрофе
Расскажи мне о своей катастрофе. Расскажи, как ты распахиваешь
крылья навстречу закатному солнцу, окунаясь в красно-желтое марево
последних аргументов, как течет кровь - багровая, золотая, жаркая, твоя.
Расскажи мне.
О том, как лопаются струны под поцарапанными
пальцами, - на светлой коже самая ничтожная царапинка - шрам. Трещат
первые звезды в небе, а, может, это искры из потухшего камина -
серебристые и яркие, как ночное солнце. Ты смотришь на них и смеешься,
не в силах сдержать нахлынувшие эмоции, да и зачем тебе их сдерживать,
для чего, для кого? Я мог бы сказать, что такие, как ты, всегда
естественны и прекрасны, подобные в своей непредсказуемости и
страстности диким необузданным стихиям, но ты - единственный в своем
роде, потому я промолчу. А ты говори, говори о том, что не умеешь видеть
сны, не знаешь как это - видеть. Ты слепой, слепой от рождения, но
твоему взору подвластно тем больше горизонтов, чем больше не подвластно
мне. Ты почти бог, я - почти смертный и это глупое "почти" так
относительно, так призрачно, что не стоит упоминания. Не сегодня, не
сейчас, не так - рассказываешь ты.
А я вижу, я вижу всё - твоими
незрячими глазами, в которых затаился призрак южных ночей, такой
упоительный в своей сладости. Я всё вижу в твоих рассказах, когда каждое
слово - образ, каждое слово - песня, каждый жест - жизнь. Ты - моя
жизнь.
Ночь на исходе, но к чему тебе эти условности? Ночь ли, день
ли, всё одно - только бесконечная синева и серебро, хриплый смех, звон
бокалов - я пришел, я здесь, говори. Пой, ругайся, танцуй, играй - ты
умеешь, ты хочешь, ты никогда не уснешь.
Опять смеешься... Или это
уже мой смех? К черту! Иссиня-черный бархат над головой, туман в голове,
весь мир - внизу, под моими ногами, в твоих глазах, в чьих-то крыльях.
Расскажи мне о своей катастрофе и, быть может, я когда-нибудь расскажу,
как придумал тебя. | Человек с ледяными глазами
Как тебя зовут, человек с ледяными глазами? Откуда на твоем лице эта вечно бесстрастная маска и что ты скрываешь за ней? Или.. ничего? Возможно, ты и есть такой - равнодушный, спокойный, неживой. Если так, мне тебя жаль, человек с ледяными глазами. Что это было сейчас - ты злишься - жалость унижает? Ну конечно... Значит, не мертвый еще, значит, холод только обостряет чувства. Теперь я тебе завидую, человек с ледяными глазами. Или ты не человек вовсе? Наплевать.
Я не спрошу откуда ты, как оказался в моем доме - в моей тщательно оберегаемой крепости, куда заказан вход посторонним. Ты - не посторонний. Располагайся, мой гость, я не буду тебя ни о чем расспрашивать - ты ведь умеешь молчать, правда?..
Молчание иногда лучше пустых бесед ни о чем, ведь так? Ты странный, но не будь ты таким, не очутился бы здесь. Когда я мысленно назвал тебя человеком с ледяными глазами и почему? Я - дурак. В твоих глазах солнце ранней весны, холодное, но ясное. Зачем ты пытаешься его спрятать, от кого? От меня - не надо. Такой рассеянный и одновременно изучающий взгляд, становится немного смешно, серо-зеленая гладь перечеркнута желтой солнечной дорогой, такой по-весенне открытой. Так вот чего ты боишься, мой ночной гость. Страшно, да? Страшно... Забавно, неужели никто не замечает твоей молодости и незащищенности? Вечно юный, неимоверно старый, спокойный и дикий, как... Тсс, это будет нашей тайной.
Ты уйдешь, не сказав ни слова - кому нужны эти глупые затасканные фразы? Прощай.
Я проснусь завтра утром в кресле, перед зеркалом, увижу такие знакомые глаза, с весенним солнцем за радужкой. Совсем не ледяные. | Где-то есть корабли...
Почему я не вижу здесь кораблей? Что там, за береговой чертой - волны и сияющие блики на воде или пустота, огромная и всеобъемлющая? Не знаю... Где еще эта черта... Далеко отсюда. Здесь нет места кораблям, здесь хвойные леса и березовые рощи, звенящие родники и земляничные поляны - почти утопия на словах, почти рай на картинах, чужая родина. Всего-то.
Маленький домик среди сосен и пихт - остров в этом зеленом царстве. Запах хвои пробирается в каждую щель, солнечные лучи пронизывают воздух, звенящий от птичьего щебета; золотые пятна на земле, на бурых сухих иголках, сливаются в одно, сон незаметно уносит меня далеко от этих мест...
- ..Капитан! Они разворачиваются!
Синее-синее небо, ветер в паруса.. в красные паруса. Летит по волнам корабль с темно-красными парусами - ожившая сказка, мечта наивной Ассоль и еще сотни таких же глупышек. И стоит на капитанском мостике капитан - черноволосый, зеленоглазый, подтянутый. Один изъян у капитана - шрам на правой щеке; впрочем, с берега это не разглядеть. Да и берега-то не видать - плывет корабль в открытом море, куда ни глянь - волны да чайки резвятся, некому любоваться...
- ..Лево руля, собачьи дети!
Яркое солнце в зените, свежий сильный ветер - идеальная погода для моряка. Зеленую, в золотистых бликах, водную гладь вспарывают два корабля - неповоротливый испанский галеон и верткая каракка, над грот-мачтой которой уже взвился черный флаг с вызывающе белыми песочными часами на нем. Это знак для противника - никакой пощады при абордаже, ни одного пленного на борту. Ветер подыгрывает пиратскому кораблю, треплет паруса купцов, мешается в снастях - не уйдете, не уклонитесь, прощайте.
- ..На абордаж!
Говорят, на сосновых иголках снятся приятные сны... Врут.
Маленькая корявая шишка впивается в бок, ноет старый шрам на щеке - к вечеру будет дождь. Нестерпимо хочется спать, но получается только провалиться в мутное душное забытье...
- ..Скалы!
Серое-серое небо, ветер в паруса.. в рваные паруса. Внезапный дикий шторм застал врасплох корабль с красными парусами, оставив жалкие лохмотья болтаться на реях. Как будто капли крови, стекающей с мачт вниз, на палубу. Огромные волны, необузданная стихия, вода, смывающая людей и ломающая остатки мачт...
- .. Впереди земля! Вижу землю!
Подбегает запыхавшийся боцман с паническим страхом в глазах - разобьемся же, капитан! А капитан, спокойно стоящий на открытым всем волнам корабле и, кажется, воплощающий в себе всё спокойствие мира, только ухмыляется и подносит к глазам трофейную подзорную трубу. Он видит, наверное, темнеющий в сером тумане, далекий берег, а может не видит ничего - кто знает...
- ..Мы разобьемся!
- Отставить панику!
Преданный до зубовного скрежета собачий взгляд в исполнении высокого, плечистого и бородатого боцмана выглядит донельзя забавно. Капитан ухмыляется и резким движением складывает подзорную трубу.
Как же душно... Наверное, дождем дело не ограничится - ночью будет гроза. Одуряющая слабость во всем теле, некуда и незачем идти - везде сосны и пихты, деревья и трава...
- ..Человек за бортом!
Откуда здесь взяться кораблям, откуда здесь взяться морю? Сон, просто сон или мираж в преддверии грозы. Тяжелый воздух с удушливым хвойным запахом давит на грудь, так тяжело встать с теплой сухой земли...
Злая яркая молния на миг показывает наполненные ветром багряные паруса и развивающийся черный флаг с песочными часами. На неровную кожу правой щеки падает первая капля холодного осеннего дождя. | | Расскажи мне о своей катастрофе сразу вспомнились Fleur | Пять стихий: Сон мой...
Расскажи мне сказку, выцветший можжевельник, спой мне колыбельную, седой вереск, помогите заснуть, высокие травы и яркие звездочки клевера. Я хочу увидеть сон. Только один, только сейчас. Прошу...
Я закрываю глаза и звуки внешнего мира сливаются в убаюкивающий монотонный фон, накрывает мягким облаком сон, сковывает тело невидимыми нитями дневных волнений и тревог. Пахнет лавандой - маленький лиловый цветок щекотно касается подбородка, колышется от моего дыхания. Улыбаюсь, ощущая, как тяжелеют веки и руки наливаются приятной тяжестью подходящего сновидения...
Первая картинка четко врезается в память: мрачные каменные стены - подземелье, подвал, темница? - снующие по полу крысы и тихий всхлип из угла. Русоволосый юноша, почти мальчик, стоит на коленях, опустив голову вниз. Он дрожит, словно в лихорадке, грязные светлые пряди закрывают лицо, не позволяя его рассмотреть. Большая бурая крыса тыкается мордой в безвольно опущенную руку; мальчик с нажимом, сильно оглаживает её и тут же отталкивает прочь. Он весь выгибается дугой, тонкие пальцы, как в агонии, скребут по каменному полу, ломая ногти и сдирая кожу до мяса. Не плачет, нет - он хохочет, захлебываясь смехом, до слез, до сорванного голоса; на запрокинутом бледном лице завораживают кажущиеся огромными глаза - широко распахнутые, прозрачно-серые с маленькими точками зрачков. Безумные... Прочь, прочь, сбежать от этих страшных глаз, от этого дикого смеха, так похожего на рыдания, прочь!
Стены жуткой комнаты оплывают, словно воск, теперь это странное сооружение в центре пыльной площади, забитой кричащими и толкающимися людьми. Что здесь? Столб и какие-то бревна, ветки, солома - это же не... Толпа неохотно размыкается, пропуская двух заросших мужиков в древних железных доспехах; они буквально тащат за собой хрупкую черноволосую девушку, тянут за изломанные руки, привязывают к высокому толстому столбу в центре площади. Толпа свистит и улюлюкает, люди бросаются какими-то объедками, дерутся за право поджечь сухую солому. Хворост быстро занимается, к ногам привязанной девушки ползут резвые саламандры, а она через силу улыбается, облизывая разбитые губы и едва заметно подается вперед - навстречу оранжевым искрам. Черные волосы вмиг становятся рыжими, она кричит и толпа на площади вторит ей, упиваясь происходящим. Крик обрывается резко, отпечатывая в сознании наблюдателей темные провалы на месте глаз и застывшую на мертвых губах счастливую улыбку.
Пламя взметнулось до небес, оставляя жуткую картину где-то на задворках памяти; опало сине-зелеными волнами на разноцветную гальку и оставило мелкие соленые брызги на чьей-то бледной коже. Хрупкий юноша, играющий с белой морской пеной, перекатывается на спину и смотрит долгим, слишком старым взглядом льдисто-бирюзовых глаз на солнце - кажется, оно совсем его не слепит, так странно... Услужливые волны оставляют подле него то россыпь мелких жемчужин или обточенных в соленой воде стеклышек, то случайную морскую звезду. Юноша поворачивает голову, проводит тонкими пальцами по её лучу и что-то в нем начинает неуловимо меняться. Он перекатывается на живот, кладет подбородок на согнутые руки и щурит глаза цвета весенней зелени: "Солоно..."
Волны лениво колышутся под давлением сгущающегося воздуха, прогибаются под копытами гнедого коня; сминаются сочные стебли луговых трав - поля, поля, поля на сотни миль вокруг. Первая вспышка прорезала потемневшее небо, сокрытый в стремительно сгущающихся сумерках всадник пришпорил коня и пустился вскачь по разнотравью, наперегонки с серебряными сполохами, раскраивающими мир на неровные части. Вперед, вперед - к невидимому горизонту, пока не устанет конь, пока не ослепнут глаза от ярких отблесков, вперед! Раз за разом расширенные до предела зрачки озаряются белым светом, а из под копыт гнедого коня летит шлейф из желтых осенних листьев...
..Которые подхватывает стремительный воздушный поток, провожая и унося их вверх, в иссиня черные тучи; опуская к ногам высокого человека, | ..Которые подхватывает стремительный воздушный поток, провожая и унося их вверх, в иссиня черные тучи; опуская к ногам высокого человека, стоящего на краю обрыва с запрокинутой к небу головой. Он покачивается на носках, прикрыв глаза, разводит руки в стороны и раскрывается навстречу ветру; улыбается криво и шало - вот он я, бери. Я сейчас, я иду, поймаешь?.. В последний раз всем телом потянувшись вверх, он открывает глаза цвета полночного неба и, откинувшись назад, падает спиной в пропасть.
А вместе с ним я...
И просыпаюсь. | для Electrochemist:
Отчасти с этой песни и писалось.
Равно как и "Где-то есть корабли" с песни НС - Почему я не вижу здесь кораблей. | | да, это тоже заметил) | Justin
Почти утро. В этой комнате нет мебели, никаких личных вещей - только голые стены со свежей штукатуркой и большое окно, сквозь которое внутрь проникает серебристо-синяя полоса света. Она разделяет пространство на две неровные части, задерживается на бледных скулах сидящего на полу человека. Тот, кто стоит напротив, наклоняется и медленно, изучающе проводит языком от уголка губ до виска, словно пытаясь слизать неровное пятно света с лица своего.. брата? друга? любовника?.. А он едва заметно вздрагивает - не то от холода, поселившегося в этих стенах, не то от ветра, залетающего в щель у подоконника, - и как будто не видит ничего и никого вокруг.
Легко провести раскрытой ладонью по неровному полу, вспоминая, всматриваясь в серый бетон; правая половина лица отчего-то леденеет, как в детстве, когда падал в пушистый снег и отворачивался от всех попыток помочь подняться. Сколько он просидел тут - ночь, месяц, минуту?.. Холод медленно опутывает невидимыми щупальцами всё тело, сковывая и так не частые движения, полностью затуманивая рассудок. Сколько он уже не спит? Медленно закрываются глаза, оседают на ресницах мелкие снежинки...
Второй с затаенной нежностью касается пальцами безвольно опущенной руки, целует закрытые глаза, хочет обнять, но в последний миг отстраняется, ограничившись легкими прикосновениями к шелковистой волне спутанных волос. "Мой..." - это слово, кажется, повисло в воздухе, превратившись в тонкую прозрачную дверь, проходящую вдоль по границе светового луча. Чего стоит немного её приоткрыть - совсем чуть-чуть, ненадолго... Он едва касается льдистой поверхности, когда она вдруг распахивается, обдавая почти заснувшего человека морозным воздухом. Тот через силу запрокидывает голову и, не открывая глаз, тихо-тихо шепчет: "Джастин..."
И снова остается один; над замершим городом медленно поднимается солнце. | Белый и коричневый
Холодно. Мерзкое кофе горчит и оставляет неприятный, тянущий привкус на языке, но он с каким-то извращенным удовлетворением вливает в себя чашку за чашкой эту гадкую жидкость. Кто придумал, что кофе согревает? Чушь. Недопитая кружка разбивается о стену, забрызгивая белый кафель грязной черно-коричневой жижей. Прищурившись, смотреть на маленькие темные ручейки, застревающие на стыках плитки. Как же мерзко... Какая-то шипящая фоновая музыка, играющая в соседней комнате, внезапно обрывается. Не глядя на монитор можно сказать, что система снова выдает сообщения о невозможности открыть файл. Как всегда, плевать, - он давно уже не слышит ничего, кроме тишины. Просто так получилось, что тишина всегда ходит рядом, они сидят за одним столом на ослепительно белой просторной кухне. Минимум мебели, как в операционной, яркий свет, полное отсутствие звуков - спасибо стеклопакетам. Единственное, не слишком большое окно кажется черной дырой в одну из пачками выдаваемых современными фантастами параллельную реальность. Что у них там обычно - эльфы, орки, киборги?
Тихий смешок звучит неуместно; тишина недовольно шевелится - не балуй, ты мой. Да кто же спорит... Подтянуть через стол к себе початую бутылку коньяка (алкоголь согревает?..), хлебнуть из горла и закашляться - слишком много, слишком резко, слишком давно не пил. Коричневый огонь обжигает горло, как совсем недавно - кофе. Глупый вечер белого и коричневого - он ненавидит эти цвета, впрочем, как и все остальные, если это слово вообще применимо к таким мелочам.
Я иногда себя люблю
И ненавижу иногда...
Еще глоток, теперь легче, жжение в горле приятно успокаивает, но проклятый холод не собирается сдавать позиции. Чтоб тебя... Подняться, слегка покачнувшись - не стоило, наверное, пить на голодный желудок. Пустую бутылку разбивать жалко и он аккуратно ставит её на самый край стола - авось, сама свалится - и, небрежно скинув одежду, проходит в ванную, сразу включая горячую воду. Это всегда помогает.. обычно помогает. На дисплее колонки высвечивается стандартная температура в 45 градусов. Холодно! 48.. 53.. Холодно... 56.. 58... С усилием, он останавливается на этом - так недолго свариться заживо, но как же холодно... Запотевшее зеркало беззвучно вопит о снисхождении, белая плитка, в точности повторяющая кухонную, раскалывается ослепительной головной болью, твердые острые горячие струи обжигают диким холодом, словно не вода это вовсе - микроскопические хрусталики льда летят в лицо, скользят по груди и не стекают - падают к ногам, оставляя на теле мелкие царапины. Наскоро обтеревшись полотенцем, натянуть джинсы; тишина привычно смеется, мертвые коричневые занавески уныло висят на фоне омерзительныо-белых холодных стен, таких же мертвых, как и всё вокруг него. Пустая бутылка с невыносимо-коричневой этикеткой всё так же стоит на краю стола. Брезгливое движение руки и дребезжащий звук разбитого стекла на мгновение почти оглушает. Что-то колит босую ногу в районе щиколотки - осколок? Пускай...
Резко развернуться и выбежать из опостылевшей квартиры и, проигнорировав лифт, вниз по ступенькам - прямо так, босиком, в одних джинсах на голое тело - холоднее уже не будет.
У тишины так много лиц,
Так много масок и имён...
Не поймаешь, не поймаешь, ха! Не догонишь, не догонишь!
Вниз, с тринадцатого этажа, подгоняемый прохладным сквозняком из открытого окна на площадке и ледяной кровью в собственных венах. Со скрипом распахивается железная дверь, а там - осень. Иссиня-черная, мокрая, злая. Оскалившаяся жесткими камнями тротуара, в месиве палых листьев, промозглая и жестокая - так необходимая сейчас. Бежать вперед, вперед, не ощущая боли в ноге, проколотой бутылочным стеклом, как можно дальше от белого кафеля и коричневых теней в глубине квартиры. С неба - черной бездонной дыры - срываются первые тяжелый капли, предвещающие настоящий дождь и вот уже ледяные струи осеннего ливня накрывают с головой, мешая дышать, открывая второе дыхание. А может, он отрастил жабры? Смеят |
1|2|3К списку тем
|
