Форумы-->Услуги кузнецов и оружейников-->
<<|<|5|6|7|8|9|10|11|12|13|14|15
| Автор | [Крафт] оружия 5х12, брони 5x5, ювелирки 5х4 |
|---|
Малефисента закатила глаза. Эти пикси неисправимы. Филипп ничего не знает о магии. Разговоры о колдовстве могут его отпугнуть.
К счастью, с Филиппом такого не случилось. Он приблизился еще на шаг к Авроре и сказал:
— Она самая красивая девушка, какую я когда-либо встречал.
Пикси обменялись взволнованными взглядами.
— Хотите ее поцеловать? — спросила Фислвит.
— Очень хочу, — кивнул Филипп.
— Так приступайте, — сказала Нотграсс, указывая в сторону кровати.
— Мне неловко, — замялся Филипп. — Мы почти не знакомы. Мы встречались только однажды. | Сердце громко застучало в груди стоявшей поодаль Малефисенты. Он должен поцеловать ее. Должен! Пикси не могут дать Филиппу уйти, будь он хоть воплощением учтивости! Он может оказаться последним шансом и для них. Эта любовь может быть настоящей! Почувствовав на себе взгляд Диаваля, Малефисента обернулась. Она знала, о чем сейчас думает Диаваль: «Я говорил вам. Поцелуй истинной любви существует». Но сейчас ей было не до этого. На Малефисенту нахлынула новая волна надежды, ломая, отбрасывая в сторону застарелое, зачерствевшее недоверие, столько лет переполнявшее ее.
К счастью, пикси пока и не думали отпускать Филиппа из комнаты.
— Разве вы не слышали о любви с первого взгляда? — спросила Флиттл, подталкивая принца ближе к кровати.
— Поцелуйте ее! — уговаривала его Нотграсс.
Филипп медленно наклонился, осторожно отвел в сторону легкую ткань. У Малефисенты перехватило дыхание, когда она увидела, как Филипп прикрывает глаза, как тянется губами… Вдруг он отпрянул назад и спросил:
— Вы сказали, что она заколдована? | Малефисента едва не вскрикнула от отчаяния, а пикси дружно защебетали: «Целуйте ее!» — и сообща принялись подталкивать Филиппа назад.
Какое-то время Филипп сомневался, и Малефисенту начала охватывать паника. Но потом он снова склонился над принцессой.
А затем очень медленно и нежно поцеловал ее.
Это был чудесный поцелуй. Мягкий, нежный, полный невысказанных обещаний. Именно о таком поцелуе грезят все девушки, лежа по ночам в своих постелях. Именно о таких поцелуях поэты пишут стихи. Это был сказочный поцелуй. Малефисента и представить себе не могла такой прекрасный поцелуй шестнадцать лет назад, когда она наложила проклятие на невинного ребенка.
Впрочем, какое имеет значение, насколько изумительным был этот поцелуй или насколько глубоко влюбленным оказался Филипп.
Потому что Аврора не проснулась. | ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Теперь что-то должно произойти? — спросил Филипп, выпрямляясь и выжидательно глядя на пикси.
У Малефисенты упало сердце. Надежда улетучилась, опять нахлынули вся горечь и все отчаяние, которые она прогнала прочь от себя в тот момент, когда встретились губы Филиппа и Авроры. Малефисента должна была знать, что истинной любви не существует. И Аврора никогда не проснется, и Малефисента никогда не сможет с ней объясниться. Им никогда больше не ходить вместе по вересковым топям, не смотреть на закат, не играть со Снежными феями на лугу. Аврора будет спать… вечно. Малефисента неожиданно поняла, что ее родители были абсолютно правы — в этом мире действительно есть хорошие люди, ценящие и любящие природу ничуть не меньше, чем феи. Она поняла, что мир между их народами возможен, что нельзя всех людей отождествлять с жестокостью. Но как же поздно она это поняла!
Стоявшие возле кровати пикси от расстройства всплеснули руками. Правда, огорчены они были из эгоистичных соображений — трудно представить, что с ними сделает король Стефан, узнав, что они не смогли разбудить его дочь. | — А я была уверена, что он тот самый, — сказала Флиттл, вместе с подругами подталкивая Филиппа к выходу.
— Нужно продолжать поиски, — кивнула Нотграсс, идя вслед за юношей. — Поскребем по сусекам. Пусть это даже будет не принц. И даже не красавец.
— И даже не чистюля, — вставила Фислвит. Пикси вышли из комнаты и прикрыли за собой дверь.
Покинув свое потайное убежище в спальне, Малефисента приблизилась к кровати. Опустившись на колени рядом с Авророй, всмотрелась в прекрасное лицо принцессы. Даже во сне она выглядела доброй и ласковой, и Малефисента с новой силой почувствовала свою вину за то, что она сделала с этой невинной как младенец девушкой. Кто тогда, много лет назад, мог подумать, что все повернется именно так? Что проклятие окажется для Малефисенты таким же тяжким наказанием, каким было и для самой Авроры! | Печально вздохнув, Малефисента нежно отвела с лица Авроры упавшую прядь волос. Диаваль стоял рядом, его молчаливое присутствие было пусть небольшим, но утешением для Малефисенты. Она глубоко вдохнула и, обращаясь к Авроре, негромко заговорила охрипшим от волнения голосом:
— Я не прошу у тебя прощения. То, что я сделала, непростительно. Я тогда была сильно охвачена ненавистью и жаждой мести… Я никогда не думала, что смогу так полюбить тебя. Ты овладела тем, что еще оставалось в моем сердце. А теперь я навсегда тебя потеряла. — Она замолчала, чтобы смахнуть слезу. — Но клянусь, никакое зло не коснется тебя, покуда я живу… и не пройдет ни дня, когда я не буду скучать по твоей улыбке…
Малефисента умолкла. Она не могла ничего больше ни сказать, ни сделать. Оставалось лишь попрощаться. И ей хотелось, чтобы их прощание было запоминающимся. Она наклонилась, накрыла своей ладонью руку Авроры и нежно поцеловала девушку в лоб.
По комнате прокатилась волна магии. А затем Аврора открыла глаза.
Малефисента ахнула, тревожно заглянула своими зелеными глазами в спокойные голубые глаза Авроры. Она была так счастлива, что девушка проснулась, но панически боялась, что Аврора по-прежнему сердится на нее. | — Здравствуй, крестная, — сказала Аврора и широко улыбнулась Малефисенте, осветив, казалось, своей улыбкой всю комнату.
У Малефисенты перехватило дыхание, ее переполняли чувства. Аврора проснулась! И она не испытывает к ней ненависти.
Но как такое могло случиться? Почему Аврору разбудил поцелуй Малефисенты, а не Филиппа? А затем Малефисента улыбнулась — догадка окатила ее словно волна. Она была так сосредоточена на любви, которая разбила ей сердце, что никогда не задумывалась о еще более глубокой и искренней любви, которую испытывает к своей дочери мать. Вот кем стала для нее Аврора — дочерью. Она любила ее безоговорочно, без всяких вопросов. Она будет так же любить ее и в дни невзгод, и в дни радостей. Когда Аврора будет рядом и когда будет далеко от нее. Она будет любить ее женщиной, которой та станет, и той девушкой, какая она сейчас. | «Вот это, — подумала Малефисента, глядя на улыбку Авроры, — это и есть самая настоящая любовь».
Готовая лопнуть от счастья, Малефисента улыбнулась в ответ и сказала:
— Привет, зверушка.
Не тратя времени, Малефисента рассказала Авроре о том, что произошло после того, как та уколола палец. Затаив дыхание, девушка слушала рассказ Малефисенты о том, что пикси было поручено отыскать принца, который разбудит Аврору, и о том, как у них ничего из этого не получилось. Она рассказала даже об отважной попытке Филиппа сделать это. Кое о чем Малефисенте хотелось умолчать, но понимающий взгляд Диаваля заставил ее изменить свое намерение. Было бы только справедливо после всей лжи сказать наконец правду. В ближайшие дни Авроре придется принять трудное решение — выбрать, с кем она останется, с отцом или с Малефисентой, и на пороге такого выбора она заслуживает того, чтобы знать абсолютно все.
Когда Малефисента закончила свой рассказ, Аврора ничего не ответила, просто кивнула и медленно села в постели. Затем, с помощью Малефисенты, неуверенно поднялась с кровати. Сейчас, окончательно пробудившись, она хотела поговорить со своим отцом. | Выйдя из комнаты, они обнаружили, что в зале никого нет. Стражники ушли, светильники на стенах погашены. Испытывая нарастающее чувство страха, Малефисента и Диаваль — теперь в облике ворона — провели Аврору по залам, спустились по длинной винтовой лестнице, прошли мимо железных шипов, один из которых не так давно обжег Малефисенту. Аврора широко раскрыла глаза при виде всех этих острых предметов, которых не замечала здесь раньше, — их установили по приказу ее отца. Хотя девушка не говорила об этом, Малефисента знала, что она напугана. И на то была веская причина. Здесь все было не так, как в волшебных замках из сказок со счастливым концом. Это было темное, злое место, насквозь пропитанное ненавистью.
Наконец они вышли на балкон, нависавший над Большим залом. Огромное помещение было погружено во мрак, освещенным оставался лишь небольшой пятачок в центре зала. Они осторожно спустились вниз и подошли ближе к свету. | Малефисента смотрела прямо перед собой, не сводя глаз с двух больших, едва различимых в темноте тронов. Это были те самые троны, на которых Стефан и королева сидели в тот день, когда их дочь осыпали подарками по случаю крестин. Те самые троны, которые были свидетелями проклятия и его ужасных последствий. Теперь они вновь стояли здесь немыми свидетелями. «Свидетелями чего, хотелось бы знать», — подумала Малефисента. Что им известно такое, чего не знает она?
Малефисента оглянулась, чтобы убедиться, что с Авророй все в порядке, и застыла в изумлении. Девушка исчезла. Но куда? Ведь только что она была здесь. Повернувшись, Малефисента безумным взглядом окинула пустой зал.
— Аврора! — позвала она.
Из темноты послышался приглушенный звук, будто кто-то пытался заговорить.
— Аврора? — выкрикнула Малефисента, бросаясь на этот звук.
Оказавшись в середине светового круга, Малефисента нерешительно остановилась. Что-то было не так. С нарастающим чувством страха она взглянула вверх. Затем сглотнула. Прямо над ее головой свисала огромная железная сеть. | Прежде чем Малефисента успела стронуться с места, сеть упала на нее. Выронив посох, Малефисента вскинула над головой руки, пытаясь задержать сеть. Бесполезно. Спустя мгновение железо коснулось обнаженной плоти Малефисенты. Она почувствовала невыносимую боль, услышала, как шипит, сгорая, ее кожа. Не в силах выдержать это, Малефисента упала на колени, и сеть накрыла ее, как когда-то накрывали крылья. Но если под крыльями Малефисенте было уютно, то под железной сетью — невыносимо.
Прерывисто дыша, Малефисента почти не различала шагов дюжины человек — это ее окружили солдаты Стефана. Они принялись тыкать сеть длинными копьями, заставляя железо двигаться, находя и сжигая все новые участки кожи Малефисенты. Она стиснула зубы, ей казалось, что хуже быть уже не может. А затем, сквозь туманную завесу боли, услышала крик Авроры:
— Не убивайте ее! | С трудом приподняв голову, Малефисента увидела, что появился Стефан, и он удерживает сейчас Аврору перед собой. Малефисента давно не видела Стефана и была поражена тем, как он стал выглядеть. Его ввалившиеся щеки покрылись красными пятнами, плечи поникли, поредели и поседели его длинные волосы. А глаза, которыми он смотрел на Малефисенту, были пусты и налиты кровью.
По лицу Стефана медленно расплывалась улыбка, его пальцы глубоко впились в нежную руку Авроры. Малефисента поежилась от омерзения. Стефан совсем потерял разум. Он так долго мечтал о том, чтобы уничтожить Малефисенту, что сейчас даже не осознавал, что причиняет боль собственной дочери. Было похоже, что Аврора раздражает его, и когда она в очередной раз принялась умолять, чтобы он прекратил мучить Малефисенту, Стефан просто оттолкнул дочь. От сильного толчка Аврора упала на пол и с того места продолжала с ужасом наблюдать за тем, как лютует ее отец.
Отчаянно стремясь уберечь Аврору от новой боли или неприятностей, Малефисента попыталась пошевелиться под сетью. Бесполезно. Железо делало свое дело, с каждой секундой Малефисента теряла силы. Если бы она еще что-нибудь могла сделать! Если бы нашелся какой-то другой выход из этой ужасной ситуации… | И тут она услышала знакомое карканье Диаваля.
Несмотря на разливавшуюся по всему телу жгучую боль, Малефисента улыбнулась.
«Да, — подумала она, — это сработает. Очень славно сработает». И она принялась негромко бормотать.
Закружилась водоворотом магическая энергия, задрожали занавеси на окнах, в Большой зал ворвался ветер, а прямо на глазах Стефана и его солдат Диаваль начал превращаться. Его крылья вытянулись, черное оперение сменилось темной чешуей, и вскоре появившаяся вместо ворона фигура протянулась почти по всей длине зала. Клюв Диаваля превратился в полную острых зубов пасть, шея вытянулась до самого потолка. Две птичьи лапы превратились в длинные, мощные, покрытые чешуей ноги. На конце каждой из них появились и впились в каменный пол гигантские, острые как бритва когти. Диаваль запрокинул назад голову и оглушительно заревел. Перед охваченными ужасом солдатами стояло существо, которого они никогда раньше не видели, которое даже на этих волшебных землях считалось мифическим. Диаваль превратился в дракона. | | Малефисента подняла голову, наблюдая за тем, как пятится назад потрясенный Стефан. Если бы не эта невыносимая боль, Малефисента наверняка улыбнулась бы, глядя на охваченного страхом короля. Затем, слегка повернув голову, она увидела, что Аврора поднимается на ноги и бросается прочь. Как успела заметить Малефисента, девушка исчезла на длинной лестнице, которая вела в башню замка. Теперь Малефисента позволила себе улыбнуться, потому что независимо от того, что произойдет дальше, независимо от того, какую еще боль причинит Малефисенте Стефан или Диаваль Стефану, Аврора уже не увидит этого. Она будет спасена от этого ужаса. А после того, через что пришлось пройти этой девушке, пережить на один ужас меньше было для нее бесценным подарком. | ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Аврора убежала, а Диаваль продолжал крушить все в Большом зале. Одним взмахом хвоста он опрокинул часть солдат наземь, а на оставшихся с ревом выпустил из пасти струю пламени. Когда он поднял голову, два больших рога, которые венчали ее, врезались в одну из больших люстр, и та раскололась на тысячу кусочков. Хрустальная крошка дождем посыпалась на устоявших на ногах солдат, заставив их взвыть от боли.
Малефисента оставалась лежать под железной сетью, свернувшись беспомощным клубком, с каждым мгновением теряя остатки сил. Ее посох лежал слишком далеко, чтобы она могла до него дотянуться. Без него Малефисента чувствовала себя еще беспомощнее. Сейчас она могла только лежать и слушать рев Диаваля, не в состоянии что-то сделать, а солдаты тем временем бежали мимо нее прочь, пытаясь спастись от огнедышащего дракона. Она могла только лежать и думать: «Это все по моей вине». | Минуты тянулись как часы, и Малефисенте уже начало казаться, что ей никогда не удастся вырваться из своей железной темницы. Затем, сквозь слепящую боль, она услышала звук приближающихся шагов. В отличие от торопливых, испуганных солдатских шагов, эти шаги звучали уверенно и твердо. Малефисента подняла глаза, уже догадавшись о том, кто это.
Стефан приближался, не сводя глаз с придавленной железной сетью Малефисенты. Этот взгляд пронзал ее насквозь, в нем не осталось и следа от тех чувств, которые Стефан когда-то испытывал к ней. Малефисента впервые по-настоящему увидела, каким жалким стал этот человек. Он изменился не только внешне — из гибкого юноши превратился в грузного старика, гладкое лицо покрылось сетью глубоких морщин, — но и внутренне. Стал холодным, жестоким — достаточно было вспомнить, как он задушил короля Генриха, а ей самой отрезал крылья. Раньше Малефисента ненавидела его за это — теперь, пожалуй, ей было просто его жаль. В нем ничего не осталось от мальчика, в которого она влюбилась когда-то на вересковых топях. Ни намека на жизнерадостную веселость, так свойственную ему в те дни, когда они беззаботно болтали возле торфяных болот или шли, гуляя, по лесу. Стоявший перед ней мужчина был жестким, холодным, бессердечным. Годы, потраченные им на возведение железных стен вокруг замка, обернулись тем, что на самом деле он окружил железной стеной свое сердце. Глядя в его глаза, Малефисента чувствовала жалость. Жалость и страх. Невозможно было предугадать, что он собирается делать. Малефисента предприняла отчаянное усилие, чтобы дотянуться до своего посоха, но он по-прежнему лежал слишком далеко. | Заметив ее движение, Стефан злобно усмехнулся.
— До сих пор жалею, что не убил тебя той ночью, — резко сказал он.
Эти слова глубоко ранили Малефисенту, вся жалость, которую она начала испытывать к Стефану, немедленно улетучилась. На Малефисенту вновь нахлынули воспоминания о той давней ночи, когда этот человек разбил ей сердце, похитив ее крылья. Да, наверное, напрасно он не убил ее тогда. Та ночь положила начало целой цепи ужасных событий. В некотором смысле она сделала Малефисенту почти таким же бессердечным чудовищем, как он сам, и так было до тех пор, пока она не встретила Аврору и все начало меняться. Но в этом она никогда ему не признается. Уж не теперь, это точно. Вместо этого Малефисента собрала остатки сил и сказала:
— Ты всегда был слабым.
Лицо Стефана покраснело, его ладонь крепко сжала рукоять меча. Малефисента поняла, что зашла слишком далеко. Но какое это сейчас имеет значение? Шансы на спасение у нее, скажем прямо, невелики. Словно в подтверждение этого, Стефан занес над головой Малефисенты тяжелый меч и с громким воплем опустил его вниз. | Малефисента закрыла глаза, ожидая удара.
Но удара не последовало.
Вместо этого раздался рев, затем глухой стук. Открыв глаза, Малефисента увидела, что Стефан лежит на полу в нескольких шагах от нее, а над ней стоит дракон Диаваль. Она улыбнулась ему, а дракон наклонил свою длинную шею и, осторожно сжав железную сеть своими острыми зубами, потянул ее. Малефисента наконец оказалась на свободе.
Вызволившись, Малефисента первым делом схватила посох и вскочила на ноги. По ее рукам и ногам струилась кровь, голова кружилась, и она крепко оперлась на посох. Несколько раз глубоко вдохнув, ожидая, пока прояснится в голове, она выпрямилась и огляделась — вокруг нее царил хаос. Солдаты разбегались во всех направлениях от стоящего посреди зала гигантского чудовища. Диаваль уже перебил почти все люстры в Большом зале, опалил дочерна своим огненным дыханием его стены. Огромные когти оставили глубокие царапины в каменном полу, а мощный хвост успел свалить несколько больших колонн, украшавших парадный вход в зал. Оглядевшись вокруг, Малефисента увидела, что Стефан с трудом поднялся на ноги и решительно двинулся ей навстречу. Но далеко король не ушел. Диаваль загородил ему дорогу, издал оглушительный рев и возобновил свою битву со Стефаном и его солдатами. | Воспользовавшись этим, Малефисента незаметно проскочила к лестнице. Ей нужно было найти Аврору… немедленно.
Поднявшись до верхней ступеньки, Малефисента обернулась. Посмотрела на то, как сражается Диаваль, стараясь удерживать противника на расстоянии. Но в зал вбегали все новые и новые солдаты. Они были во всеоружии, а Диаваль еще толком не привык быть в теле дракона. Малефисента заметила ужас в его глазах, когда ударом хвоста он смел наземь еще нескольких человек. Потом Диаваль повернулся к дальней стене зала, с разбега ринулся на нее и проломил, сбивая на землю подвешенные с противоположной стороны стены железные листы. В проломе Малефисента увидела одну из многочисленных башен замка, оказавшуюся неподалеку. На ее стенах не было опоры для ног, так что взобраться на нее солдаты не могли. А вот когти Диаваля прорезали камень с легкостью. Увидев шанс на спасение, Диаваль начал карабкаться вверх по стене башни и вскоре пропал из виду.
Малефисента повернулась, лихорадочно шаря взглядом по сторонам. Куда могла убежать Аврора? Справа открывался длинный проход, такой же проход был и слева. А впереди слегка покачивалась на петлях огромная дверь. Вот оно! Проскользнув за дверь, Малефисента обнаружила перед собой еще одну лестницу. Она круто завивалась спиралью вверх, все выше и выше, и вела на вершину той самой башни, на которую карабкался в эту минуту Диаваль. Малефисента начала быстро взбираться по ступенькам, ее сердце колотилось от страха — она не знала, что обнаружит наверху. Аврора не была знакома с замком, не понимала, что означает вид бегущих в панике солдат или жестоких рассерженных мужчин. Всю жизнь она была защищена от подобных вещей, а теперь оказалась брошенной в самое горнило испытаний, став свидетельницей худших проявлений человеческой природы. Мысль о том, что Аврора мечется где-то по замку, — испуганная и одинокая, — причиняла Малефисенте боль. Она ускорила шаги и наконец достигла комнаты на вершине башни. Та была пуста. В дальней ее стене виднелась дверь, ведущая к длинному мосту, соединявшему эту башню с соседней. А на середине моста стояла Аврора. Облегченно вздохнув, Малефисента бросилась вперед.
Но ее облегчение оказалось недолгим. | За спиной Малефисенты послышался свист, а затем ее тело пронзила знакомая боль. Оглянувшись, Малефисента увидела Стефана. В руках он держал длинный железный хлыст, а взгляд у короля был совершенно безумным. Стефан шагал вперед, нанося перед собой удары хлыстом. Малефисента не дрогнула и подняла вверх посох. Она не позволит ему победить себя. Не сейчас. Не тогда, когда Аврора так близко. Прищурившись, Малефисента решительно шагнула вперед и взмахнула посохом.
Звук ударившего по железу дерева разлетелся над мостом. Стефан продолжал наносить удары хлыстом — Малефисента отражала их посохом. Стефан и Малефисента перемещались то вперед, то назад, их движения напоминали жуткую пародию на танцующую романтический вальс пару. В пылу схватки Стефан и Малефисента переходили от одного моста к другому, но никто из них не оборачивался — оба были полны решимости победить. Малефисента забыла, что Аврора совсем рядом. Забыла, что пришла спасти ее. Сейчас она думала только о том, чтобы победить Стефана, покончить с ним раз и навсегда. Заставить его заплатить за боль, которую он причинил ей и ее дочери. Слепящая ярость вытеснила все мысли из головы Малефисенты, заставляя ее вновь и вновь наносить удары посохом. |
Тема давно не обновлялась и считается устаревшей для дальнейшего обсуждения.
<<|<|5|6|7|8|9|10|11|12|13|14|15К списку тем
|
