Форумы-->Услуги кузнецов и оружейников-->
<<|<|16|17|18|19|20|21|22|23|24|25|26|>|>>
| Автор | [Ремонт] на 90% за 100-102% |
|---|
Образ хромого кузнеца в мифологии.5
Итак, в мировой мифологии кузнец предстает обитателем подземного мира (пещера – символ преисподней), он обладает магией –как благой, так и губительной, он живет одиноко (многие кузнецы никогда не покидают своих пещер, а образ бродячего кузнеца мифологии вообще не известен; невозможность покинуть пещеру является аналогом хромоты) – такой кузнец вызывает одновременно и почтение и страх. Круг деяний мифического кузнеца не ограничиваеся изготовлением магического оружия, хотя этот мотив встречается регулярно (достаточно вспомнить Гефеста, делающего оружие Ахилла) – кузнец предстает как целитель, а в архаике, видимо, и создатель человека: Тлепш чинит нарту поломанное стальное бедро [Нарты кабардин., с. 326-327] или стальной череп [Нарты адыг., с. 267], святые Борис и Глеб в народной мифологии выступают и как кузнецы и как целители [Миллер., с.284 и др.], финский Ильмаринен делает золотую женщину [Калевала., с. 437], а Гефест – Пандору; в русской сказке кузнец кует горло волку (см. ниже). Святым Борису и Глебу русский народ приписывал способность освобождать заключенных из темницы, из оков [Миллер, с. 286] – здесь мы видим обратное проявление связи кузнеца с подземным миром и неподвижностью, такая обратная связь вообще характерна для мифологии [см.: Пропп, с. 227]. | Образ хромого кузнеца в мифологии.6
Мотив выковывания кузнецом горла, создания голоса, связи с поэзией и пением Вяч.Вс.Иванов и В.Н.Топоров считают основным в образе мифического кузнеца [Иванов, Топоров 1974-Б]. Кроме указанных ими примеров можно привести такие: осетинский божественный кузнец Курдалагон дарит нартам самоиграющую свирель [Нарты осетин., с.4]; один из стихотворных размеров – дактиль, но дактили – это племя подземных существ, связанных в том числе с огнем и кузнечным делом, то же относится к корибантам и куре там, известным своими песнями и плясками [Миллер, с.243; Лосев, с.241-246].
Связь божественного кузнеца с музыкой и поэзией прямо указывает, что такой кузнец – владыка иного мира (о власти царя загробного мира над музыкой и поэзией см.:[Иванов, Топоров, с. 65]). Обратным проявлением власти кузнеца над языком служит часто встречающийся в русских сказках сюжет змееборчества кузнецов: они хватают Змея клещами за язык и чудовище гибнет. | Образ хромого кузнеца в мифологии.7
Змееборчество кузнеца тесно связано с мотивом пахоты: одолев (но не убив) Змея, кузнец запрягает его в плуг и пропахивает борозду – Змиев вал, после чего топит Змея в море [Миллер, с.279; Иванов, Топоров, 1974-А, с.172-173]. Выковывание плуга – одно из важнейших деяний кузнеца-змееборца, таковы в легенде святые Борис и Глеб [Миллер, с.277], таков Курдалагон [Нарты осетин., с.80, 269]. При помощи плуга кузнец подчиняет себе Змея, но с другой стороны, плуг сам ассоциируется со Змеем: слова "плуг", "полоз", "ползти" являются однокоренными, в загадке соха с бороной описываются очень похоже на Змея Горыныча: "три головы, три тулова, восемь ног, железный хвост, кованый нос", санскритское "vrka" обозначает и плуг и волка (о взаимозаменяемости волка и Змея см. ниже) [Миллер, с. 162, 277]. Как уже говорилось, кузнец побеждает Змея клещами, однако в мифе клещи имеют "змеиную" природу – их прообразом служат две змеи [Нарты кабардин., с.332-333]. | Образ хромого кузнеца в мифологии.8
Мотив змееборчества в мифологии связан не столько с кузнецом, сколько с громовержцем. Эти два образа тесно соотносятся друг с другом - выше мы указывали на черты кузнеца в образе скандинавского Тора, кузнец Гефест считается сыном громовержца Зевса, в индийских мифах кузнец Тваштар делает громовержцу Индре оружие для боя со Змеем; оружие громовержца – это молот или камень [Иванов, Топоров 1974-А, с.92-96], а молот первоначально был каменным [Шрадер, с.235]. В образе нартских кузнецов Тлепша и Курдалагона много черт громовержца: Курдалагон живет на небе, куда взлетает огненной птицей [Нарты осетин., с.3-4], Тлепш в нескольких сказаниях изображен кидающим молот во врага [Нарты кабардин., с.337-344], причем молот летит словно молния (во многих языках эти слова этимологически родственны [Иванов, Топоров 1974-А, с.95]). | Образ хромого кузнеца в мифологии.9
Завершая наш анализ черт Змея в образе кузнеца, нельзя не упомянуть огненную природу их обоих. Кузнец – это не просто владыка преисподней, это – хозяин подземного огня (вспомним, что именно у Гефеста похищает огонь Прометей). Римский Вулкан, отождествленный с Гефестом, – это именно огонь, а не кузнец [МНМ,I, с.253]. Нартскому кузнецу Дабечу горном служит заря [Нарты кабардин., с.323]. Итак, огонь связан и с хромым кузнецом и с безногим змеем; неудивительно поэтому, что бог Агни в Ригведе назван "безногим" [Ригведа, IV, 1, 11].
Однако божественный кузнец связан не только с образом Змея, но и с образом волка. Взаимозаменяемость волка и Змея в мифологии хорошо известна – в Скандинавии это Фенрир и Ёрмунганд, играющие одинаковую роль в гибели мира, в Греции – Кербер с головой дракона на хвосте и т.д. Наиболее яркие примеры "волчьих" черт в образе мифического кузнеца – это имя римского Вулкана и осетинского Курдалагона, этимологически родственное слову "волк" [Абаев, C.592-594]. Курдалагон помогает нарту Уархагу, чье имя также означает "волк". Заметим, что в русской сказке кузнец кует голос именно волку. | Образ хромого кузнеца в мифологии.10
Подытоживая наше рассмотрение образа хромого кузнеца, разберем два эпизода из осетинского эпоса: закалка Курдалагоном Сослана и Батрадза. Оба эти героя железнотелы, они нуждаются в закалке, чтобы приобрести неуязвимость. Таким образом оба героя в горне у Курдалагона фактически проходят инициацию, следовательно, божественный кузнец выступает в роли владыки иного мира. Первая попытка закалить Батрадза оказывается неудачной – и герой, жалуясь на слабость огня, просит Курдалагона дать ему арфу, чтобы он музыкой развеял скуку (музыка и пение неразрывно связаны с образом кузнеца). Чтобы развести сильный огонь, Курдалагон убивает драконов и ими разжигает свой горн (змееборчество Кузнеца; огонь-Змей). Наконец, Батрадз закален, его надо остудить в море, однако герой столь горяч, что воды моря не хватает и часть печени Батрадза остается незакаленной, отчего потом он и гибнет (уязвимость печени есть вариант уязвимости ног – здесь не самого кузнеца, а его подопечного). Чтобы закалить Сослана, его необходимо остудить в волчьем молоке (взаимозаменимость Змея и волка), однако колени героя остаются незакаленными (уязвимость ног) [Нарты осетин., с. 268-270].
Итак, мы можем утверждать, что образ хромого кузнеца восходит к представлениям о Змее (волке) – владыке иного мира, хозяине подземного огня, создателе человека, творце пения (музыки, поэзии); хромота кузнеца – не что иное, как безногость Змея, при этом сам кузнец, его творения и его подопечные выступают в рода змееборцев. | «КУЗНИЦА»1
«КУЗНИЦА» — Всесоюзное о-во пролетарских писателей (ВОПП «К.»). Вначале это была небольшая группа пролетарских писателей, к-рые в 1920, выйдя из московского Пролеткульта, образовали при открывшемся в том же году Литотделе (ЛИТО) Наркомпроса подотдел пролетарской литературы и стали выпускать журнал «Кузница». Название журнала перешло потом и на новый кружок. Первоначальное ядро «К.» составили московские пролеткультовцы: В. Александровский, С. Обрадович, Василий Казин, Николай Полетаев, Семен Родов, Мих. Волков, Мих. Герасимов, Гр. Санников и др., бывшие в 1919 главными сотрудниками журнала Пролеткульта «Гудки». К ним примкнули Владимир Кириллов (из петроградского Пролеткульта), Н. Ляшко, Иван Филиппченко и др. Молодой кружок вскоре становится в центре развития пролетарской литературы. В мае 1920 «К.» собирает на первое совещание пролетписателей до 150 участников, а осенью того же года по ее инициативе созывается уже Всероссийский съезд, на к-ром было положено начало Всероссийской ассоциации пролетарских писателей (ВАПП). «К.» привлекает в свой состав новых членов, выдвигает целый ряд талантливых художников слова. Творчество поэтов «К.» (прозаики в этот период 1920—1922 оставались на втором плане) было ярким выражением пролетарского поэтического стиля военного коммунизма, с его пафосом крушения старого мира, с его повышенным чувством интернационализма и коллективизма, с его культом труда и индустрии, с его революционной романтикой, символичностью и абстрактностью. | «КУЗНИЦА»2
Однако уже тогда в «К.», являвшейся подлинным сгустком лучших сил пролетарской поэзии, намечался отрыв от повседневной политической практики пролетариата и его партии (достаточно сравнить поэзию «кузнецов» с поэзией Демьяна Бедного того же времени, чтобы убедиться в этом), тенденция, связанная с непреодоленным до конца влиянием А. Богданова (см.). Эта тенденция углубила и обострила трудности, возникшие в связи с переходом от гражданской войны к восстановительному периоду и необходимостью коренной творческой перестройки. «К.» не сумела остаться в авангарде пролетарского литературного движения на новом этапе. Ее крупнейшие поэты — Кириллов и Герасимов — «не приняли» нэпа и вышли из партии. В их творчестве, а равно и в поэзии Санникова, Обрадовича, нэп освещается как гибель революции. Абстрактно-символистические позиции превращаются в тормоз дальнейшего движения пролетлитературы. Одновременно «К.» отрывается от низового рабочего литературного движения, выдвигая кастовую идею включения в пролетписательские организации только вполне созревших и выявивших себя мастеров слова. Это приводит к расколу «К.» и к созданию новой группы пролетписателей «Октябрь» (см.), возглавившей пролетарское литературное движение на новом этапе и осуществившей переход от своеобразного революционного «символизма» к реалистическому показу действительности в эпоху строительства социализма. | «КУЗНИЦА»3
В ответ на опубликование платформы «Октября», ставшей творческим знаменем пролетарской литературы восстановительного периода, «К.» выступила с пространной декларацией («Правда», 1923, № 186). В редакционной статье № 1 «Кузницы» за 1920 «К.» ставила себе скромные цели пока чисто учебного характера. Декларация 1921 («Кузница», № 7) стоит в сущности еще на прежней позиции, лишь конкретнее определяя задачи и содержание поэтической «учобы». В декларации 1923 «К.» провозглашает переход от учобы к наступлению по всему фронту искусства, назвав свою платформу «красным флагом». Вместо школы ученичества «К.» называет себя «ударным отрядом на передовых позициях идеологического и художественного фронта» в борьбе за «дело укрепления диктатуры и осуществления рабоче-крестьянской демократии на путях к коммунистическому о-ву». От критического преодоления, изучения и усвоения «К.» переходит к отрицанию и ниспровержению буржуазного искусства в лице символизма, футуризма и имажинизма и вместо него декларирует пролетарское искусство большого монументального стиля. Эта декларация была равнодействующей инерции абстрактно-символического этапа и уступок требованиям нового этапа и как половинчатый документ была сметена живым литературным развитием. Творческое отставание и организационные ошибки «К.» в 1923—1924 нашли себе дополнение в литературно-политических ошибках: нередкое блокирование с А. Воронским против ВАПП (см. участие «Кузницы» в специальной конференции совместно с «Перевалом» осенью 1924 года, конференции, ставившей целью создание антиВАППовского блока на основе отрицания массового характера пролетписательских организаций). | «КУЗНИЦА»4
Чрезвычайно медленно совершалась творческая перестройка «кузнецов» в соответствии с задачами строительного периода революции. Только в 1925—1926 появляются произведения писателей «К.», знаменующие изживание творческого кризиса «К.» и приближение к общим творческим позициям пролетарского литературного движения. В осуществлении этой перестройки решающую роль сыграло прозаическое крыло «К.», отодвинутое на задний план в 1920—1924 и сейчас занявшее ведущее положение в «К.»: Ф. Гладков, Н. Ляшко, В. Бахметьев и др. Эта перестройка, хотя и запоздалая, привела и к организационному оживлению «К». «К.» издает «Рабочий журнал» (с 1924), затем «Журнал для всех» (с 1927), «Пролетарский авангард» (с 1929). В нее входят новые силы: Г. Никифоров, Ф. Березовский и др.; вокруг нее группируются кружки рабочего молодняка: «Твори», «Рабочая весна», «Вагранка», «Коллектив имени Неверова» и др. Примыкают к ней национальные группы, открываются кружки в провинции. От обычных занятий в форме чтений «К.» переходит на работу по секциям: критической, прозаической, поэтической, кино-драматической. «К.» открывает литературно-художественные мастерские, кружок очеркистов и т. д. На московском совещании примыкающих к «К.» пролетарских писателей в мае 1928 было решено все существующие группы «К.» объединить во Всесоюзное о-во по принципу индивидуального членства и с правом добровольного объединения членов в кружки и группы. Устав О-ва был утвержден в январе 1929. К этому же времени была разработана новая декларация, утвержденная на I Всесоюзном совещании О-ва в апреле 1930, отражающая взгляды «К.» на пролетарское искусство и его роль в эпоху индустриализации и социалистической реконструкции СССР. Стилем пролетарского искусства провозглашается реализм как «реализм пролетарской борьбы», как «энергия пролетариата в битвах за свое самоутверждение, за социалистическое переустройство о-ва, за коммунистический мир». Совещание в обширной резолюции намечает меры к развитию «К.» в массовую организацию широких рабочих писательских сил, объявляет мобилизацию всех членов О-ва, учитывая обострение классовой борьбы в стране и необходимость большевистской непримиримости в деле обороны пролетарского искусства от влияния враждебных ему идеологий правого оппортунизма и «левых» загибов, выражает свое отношение к попутчикам и крестьянским поэтам, устанавливает свое понимание творческих путей пролетарской литературы и высказывается за консолидацию всех пролетарских литературных организаций. В мае 1928 — на Всесоюзном съезде пролетарских писателей — «Кузница» вошла в состав образованного этим съездом Всесоюзного объединения ассоциаций пролетарских писателей (ВОАПП) на правах самостоятельного члена, наряду с республиканскими ассоциациями. | «КУЗНИЦА»5
Однако массовой организацией «К.» стать все же не удалось. Это объясняется рядом причин. С одной стороны, творчество «кузнецов» крайне пестро: в «К.» объединились писатели с различными художественными методами и даже различной классовой природой: художники школы «психологизма» — Бахметьев и отчасти Никифоров, — романтик и публицист Гладков, очеркист-бытописатель Жига, мелкобуржуазный романтик Низовой, ряд крестьянских писателей, Волков и др. Это не позволяет говорить об едином творческом облике «К.». Долгая борьба «К.» с ВАППом и РАППом приводила в ряды «К.» писателей, тяготеющих к «К.» исключительно по признаку несогласия с литературно-политической или организационной линией РАППа, творчески же совершенно несхожих между собой. Часть «кузнецов», хотя и обладала рабочими корнями, долго изживала меньшевистские предрассудки (Бибик, Ляшко) Наконец традиция кастового взгляда на пролетписательскую организацию как на группу только зрелых художников на практике тормозила превращение в массовую организацию. Все это мешало и осуществлению курса на консолидацию и вхождению «К.» в РАПП. Новый этап пролетарского литературного движения обнаружил ошибочность прежних установок «К.». В октябре-ноябре 1930 произошел раскол. Обе части, на к-рые распалась «К.», подали заявление о вступлении в РАПП, куда и были приняты после предварительной чистки. Группы «Кузницы» в настоящее время существуют на правах творческих группировок при местных АПП. | Библиография:
I. «Кузница», 1920—1921; «Рабочий журнал», 1923—1925; «Журнал для всех», 1928—1929; «Пролетарский авангард», 1930; сб. «Твори», «Земля и фабрика», «Рабочая весна», Антология «К.» вышла в издании ФОСП в 1930.
II. Декларация писателей и поэтов группы «Кузница», «Кузница», 1921, VII; Якубовский Г. В., Практика и теория в творчестве «Кузницы» как проблема материалистического искусства, «Красная новь», 1923, VI; Ингулов С., На ущербе, «На посту», 1923, I; Его же, О живом человеке, «На посту», 1923, IV; Воронский А. К., О группе писателей «Кузница», в кн. его «Искусство и жизнь», М., 1924; Троцкий Л. Д., Литература и революция, ч. 1, гл. VI, изд. 2-е, Гиз, М., 1924; Лелевич Г., Творческие пути пролетарской литературы, М., 1925, стр. 27—34; Наказ делегату «Кузницы», входящему в комиссию по вопросам пролетарской литературы в Политбюро ЦК РКП(б), «Рабочий журнал», 1925, III; Родов С., Организация пролетарской литературы, изд. ВАПП, 1925; Горбачев Г., Два года литературной эволюции, Гиз., Л., 1926, стр. 64—79, 89—101; Якубовский Г., Литературные портреты писателей «Кузницы», Гиз., М., 1926; Родов С., В литературных боях, «Жизнь и знание», 1926; Коган П., Пролетарская литература, Иваново-Вознесенск, 1926; Задонский М., Вопросы объединения, «Журнал для всех», 1929, II; «Кузница», Всесоюзное общество пролетарских писателей, изд. ВОПП, «К.», М., 1929 (Материалы о целях и организации о-ва); Полонский В. П., Очерки литературного движения революционной эпохи, изд. 2-е, Гиз., М., 1929, стр. 51—55; Литературные манифесты: От символизма к Октябрю, Сборник материалов, подготовили к печати: Н. Л. Бродский и др., изд. 2-е, М., 1929; Серебрянский М., Романтика медиумов (О декларации «Кузницы»), «На литературном посту», 1929, XXIII (Декларацию см. в «Лит-ой газете», 18/XI 1929, № 31); Чернявский Е., За реконструкцию пролетлитературы (О разногласиях «Кузницы» и РАППа), «Журнал для всех», 1929, XI; Якубовский Г. В., Писатели «Кузницы», М., 1929, Саянов В., Современные литературные группировки, изд. 2-е, Л., 1930, стр. 109—111; Жига И., За пересмотр и перестройку, «Литературная газета», 24/X 1930, № 49. См. также ст. об отдельных писателях «Кузницы». | Как оборудовать самую простую кузницу
В древнегреческой мифологии Гефест — бог огня и кузнечного ремесла, сын Зевса и Геры. Он изготовил волшебный трон, с которого невозможно было подняться, построил богам великолепные чертоги. Среди чудесных изделий Гефеста — скипетр и эгида Зевса, тирс Диониса, колесница Гелиоса, доспехи Ахилла. Хотя бог был некрасив и хром. Этот образ распространен и перенесен на мастеров, которые занимались древним ремеслом, и подсказан бытовыми условиями, когда ремесло кузнеца еще не имело широкого распространения и потому его окружали суеверные представления о том, что металл добывают из недр гор, то есть из дьявольского логова. Мечи и другое оружие рождались в кузнице и потому наследовали таинство огня. Объявить себя атеистом или реалистом в кузнице не удавалось никому — стихия огня и металлов делала свое дело, проникая в подсознание и оказывая на него воздействие. Это и становилось платой за мастерство, разумеется, для тех, кто выдерживал. Железо получалось из руды, а руда — в земле, поэтому таинство земли тоже частично переходило на меч. Чувствовать мистику меча дано далеко не каждому мужчине. Культ железа и кузнечного дела особенно хорошо сохранился у абхазцев, адыгейцев и отчасти у мегрелов. Объяснялось это тем, что железоделательное ремесло играло у них важную роль в хозяйстве. Кузнецы пользовались большим почетом в обществе, и само ремесло имело для абхазца священное значение. Даже в настоящее время существуют преимущественно два типа кузни. Функциями одного являются хозяйственно-производственные; другой тип почти не связан с производством и лишь играет роль святыни отдельной семьи или группы родственных семей. Древние мастера с благоговением относились к металлу и верили, что железо — небесный дар богов. | Важнейшие инструменты для кузница
Кузница — это не только мастерская, в которой изготавливают орудия труда. Ее почитают как священное место, где присягают, приносят жертвы божеству, дают обеты и молятся. Ее строили у ограды двора или в саду под большими деревьями, или же подальше, среди подлеска, вдали от жилищ. Многие кузнецы либо видели в мастерской чертей, либо ощущали их присутствие, поэтому православные кресты в кузнях и на груди самих мастеров — вещь почти обязательная. Священными считались и важнейшие инструменты, используемые в кузне,— наковальня (рис.1), клещи и молот.Они назывались «три руки» и были неприкосновенны для посторонних лиц. Их передавали по наследству от отца к сыну. При создании новой кузни в действующей совершали жертвенный обряд, освящая «три руки», и передавали их новому кузнецу. Затем жертвенный обряд проводили и во вновь созданной кузне. Жертвенный обряд с передачей трех инструментов кузни осуществлялся и в том случае, когда ученик кузнеца завершал обучение ремеслу. Первоначально «три руки» не только освящались в кузне, но и изготавливались в ней. Среди трех инструментов кузни особенно важное значение имела наковальня (вначале, вероятно, каменная), сама по себе выступающая в роли святыни, которой клялись и проклинали. Именно у наковальни — алтаря кузни — приносили жертвы, посвященные божеству кузни. Буквально каждое действие, связанное с кузней: рубка дерева для плавки, возвращение после нее в деревню, начало работ в новой кузне сопровождалось специальными церемониями. Особые требования предъявляются к орудиям производства. Раньше верили, что кузнечные меха будут иметь силу, если шкура снята с живой козы; к глине, из которой сделана печь, нужно подмешать специальную смесь, чтобы она хорошо работала. Следы восприятия кузни как некоего существа прослеживаются в абхазской традиции. Их можно видеть, в частности, в обозначении кузнечного шлака как «помета» кузни. Куски шлака кузнецы использовали в качестве надежного оберега скота, плодовых деревьев. | | Кузнецы пользовались почетом и уважением, но их и панически боялись. Это отношение можно проследить и у других народностей. Вспомните, как относились к кочевым цыганам, в своих передвижных кузницах чинивших домашнюю утварь и готовивших оружие для битв. Та же опаска, то же уважение и боязнь. Кузнец в фольклоре — чужак. До сих пор на юге России и в Украине сохранился образ кузнеца-цыгана, запечатленный в былинах и пословицах. Так же, как и придорожное расположение кузниц, которые стояли, как правило, на отшибе или за пределами деревни. Ведь ковка лошадей проезжающим и мелкий ремонт сломавшихся в дороге повозок составляли заметный, а в некоторые сезоны и главный заработок кузнецов. Таким образом, кузница четко связана с миром дорог. В былинах часто кузнец подковывает лошадь у проезжих, которые оказываются чертями, а их лошадь — человеком, покончившим с собой, и кузнец будто бы узнает недавно погибшего односельчанина по какой-нибудь малой примете. Кузнечное ремесло северной и южной Руси развивалось в разных производственных традициях. Для южнорусских земель характерно применение простых технологий, выражающееся в использовании значительной доли цельножелезных и цельностальных предметов. Здесь сохраняется традиция применения и других архаичных способов обработки, таких, как цементация, пакетирование и использование вторичного металла. Технологическое своеобразие северорусских земель выражается в предпочтительном использовании сварных конструкций, основанных на сочетании железа и стали с выходом последней на рабочую часть. В качестве основных технологических схем выделяются трехслойный пакет и наварка. Причем первая является доминантой для X-XI веков, вторая — для последующих столетий | О кузнецах и кузницах
Кузницы
Шло время. Добывать руду и получать из неё железо стали мастера этого дела - металлурги. А кузнецы из готового железа ковали всякие необходимые вещи. Чтобы дождь, снег и ветер не мешали работе, кузнецы строили кузницы - небольшие домики, четыре стены и крыша.
Стены кузниц часто делали из брёвен, или из камня, или из тонких прутьев, которые обмазывали глиной. Пол в такой кузнице - утрамбованная ровная земля, потолка не было - только крыша. А в крыше оставляли щели для выхода дыма.
Хотя все кузницы внешне были разными, но внутри каждой размещались одни и те же инструменты.
Самым главным в кузнице считается горн - большая печь с открытым очагом, куда кузнец кладёт железные заготовки, чтобы они нагревались. Нагретый металл легче принимает нужную форму. | О кузнецах и кузницах 2
Постепенно усовершенствовали горн для разогревания железа. Придумали и изготовили инструменты для более сложных работ
В центре кузницы находится наковальня. Это - "рабочий стол" кузнеца. Давай рассмотрим её повнимательнее (рисунок на следующей странице). Она - чугунная. Напоминает какого-то неведомого животного. И названия отдельных её частей взяты из мира животных. С одной стороны у неё торчит рог, а с другой хвост. Гладкая верхняя поверхность называется лицом. По бокам расположены рёбра. Есть у наковальни и четыре лапы. Посмотри, металлическими скобами они прикреплены к массивному пню, или "стулу", как называют кузнецы. Это для того, чтобы наковальня была устойчивой, чтобы она не упала во время работы со своего пня-стула. | | Свободная касса | О кузнецах и кузницах 3
Наковальня - "рабочий стол" кузнеца
Горячую заготовку из горна кузнец вынимает клещами, кладёт её на наковальню и молотком-ручником начинает быстро стучать по ней - ковать, придавать нужную форму. Если металл остынет, он потеряет пластичность, ковать его уже нельзя. Недаром появилась пословица: "Куй железо, пока горячо". Вот кузнецы и работают очень быстро.
Кроме клещей и молотка в кузнице имеются зубила - для отрубки концов металла, гладилки - молотки с гладким бойком для выглаживания поверхностей и другие инструменты и приспособления для кузнечной работы. | О кузнецах и кузницах 4
При работе кузнецу часто помогает подручный-молотобоец
При работе кузнецу часто помогает подручный-молотобоец. Иногда вместе с кузнецом работают два или даже три молотобойца. Кузнец своим молотком-ручником управляет работой молотобойцев так же, как дирижёр своей маленькой палочкой - оркестром. Куда молоток кузнеца ударит, туда и бьёт своим тяжёлым молотом - кувалдой молотобоец. А если кузнец плашмя положит на наковальню свой молоток-ручник, то и молотобоец опускает свой тяжёлый молот.
Так и работают в кузницах: кузнец по заготовке молоточком- "дзынь", а молотобоец своим молотом - "бом". И разносится по всей округе - "дзынь-бом, дзынь-бом, дзынь- бом"... |
Тема давно не обновлялась и считается устаревшей для дальнейшего обсуждения.
<<|<|16|17|18|19|20|21|22|23|24|25|26|>|>>К списку тем
|
