Форумы-->Кланы-->
<<|<|74|75|76|77|78|79|80|81|82|83|84|>|>>
| Автор | #259. Братство крови [Боевой клан] |
|---|
Борьба одна: и там, где по холмам
Под рёв звериный плещут водопады,
И здесь, где взор девичий,— но, как там,
Обезоруженному нет пощады.
Что из того, что волею тоски
Ты поборол нагих степей удушье;
Все ломит стрелы, тупит все клинки,
Как солнце золотое, равнодушье.
Оно — морской утес: кто сердцем тих,
Прильнет и выйдет, радостный, на сушу,
Но тот, кто знает сладость бурь своих,
Погиб… и бог его забудет душу. | «Да, я знаю, я вам не пара,
Я пришла из иной страны,
И мне нравится не гитара,
А дикарский напев зурны…» | В вечерний час горят огни…
Мы этот час из всех приметим,
Господь, сойди к молящим детям
И злые чары отгони!
Я отдыхала у ворот
Под тенью милой, старой ели,
А надо мною пламенели
Снега неведомых высот.
И в этот миг с далеких гор
Ко мне спустился странник дивный,
В меня вперил он взор призывный,
Могучей негой полный взор.
И пел красивый чародей:
«Пойдем со мною на высоты,
Где кроют мраморные гроты
Огнем увенчанных людей.
«Их очи дивно глубоки,
Они прекрасны и воздушны,
И духи неба так послушны
Прикосновеньям их руки.
«Мы в их обители войдем
При звуках светлого напева
И там ты будешь королевой,
Как я могучим королем.
«О, пусть ужасен голос бурь,
И страшны лики темных впадин,
Но горный воздух так прохладен
И так пленительна лазурь».
И эта песня жгла мечты,
Дарила волею мгновенья
И наряжала сновиденья
В такие яркие цветы.
Но тих был взгляд моих очей,
И сердце, ждущее спокойно,
Могло ль прельститься цепью стройной,
Светло-чарующих речей.
И дивный странник отошел,
Померкнул в солнечном сияньи,
Но внятно — тяжкое рыданье
Мне повторял смущенный дол.
В вечерний час горят огни…
Мы этот час из всех приметим,
Господь, сойди к молящим детям
И злые чары отгони. | «Я не прожил, я протомился
Половину жизни земной,
И, Господь, вот Ты мне явился
Невозможной такой мечтой…» | «Я вежлив с жизнью современною,
Но между нами есть преграда,
Все, что смешит ее, надменную,
Моя единая отрада…» | «В оный день, когда над миром новым
Бог склонял лицо Свое, тогда
Солнце останавливали словом,
Словом разрушали города…» | Влюбленные, чья грусть, как облака,
И неясные задумчивые лэди,
Какой дорогой вас ведет тоска,
К какой еще неслыханной победе
Над чарой вам назначенных наследий?
Где вашей вечной грусти и слезам
Целительный предложится бальзам?
Где сердце запылает, не сгорая?
В какой пустыне явится глазам,
Блеснет сиянье розового рая?
Вот я нашел, и песнь моя легка,
Как память о давно прошедшем бреде,
Могучая взяла меня рука,
Уже слетел к дрожащей Андромеде
Персей в кольчуге из горящей меди.
Пускай вдали пылает лживый храм,
Где я теням молился и словам,
Привет тебе, о родина святая!
Влюбленные, пытайте рок, и вам
Блеснет сиянье розового рая.
В моей стране спокойная река,
В полях и рощах много сладкой снеди,
Там аист ловит змей у тростника,
И в полдень, пьяны запахом камеди,
Кувыркаются рыжие медведи.
И в юном мире юноша Адам,
Я улыбаюсь птицам и плодам,
И знаю я, что вечером, играя,
Пройдет Христос-младенец по водам,
Блеснет сиянье розового рая. | К 1567!
Тебе, мой друг я эту песнь отдам,
Я веровала всегда твоим стопам,
Когда ты вел, нежа и карая,
Ты знал все, ты знал, что и нам
Блеснет сиянье розового рая. | Раскроется серебряная книга,
Пылающая магия полудней,
И станет храмом брошенная рига,
Где, нищий, я дремал во мраке будней.
Священных схим озлобленный расстрига,
Я принял мир и горестный, и трудный,
Но тяжкая на грудь легла верига,
Я вижу свет… то День подходит Судный.
Не смирну, не бдолах, не кость слоновью —
Я приношу зовущему пророку
Багряный ток из виноградин сердца.
И он во мне поймет единоверца,
Залитого, как он, во славу Року
Блаженно-расточаемою кровью | Я ненавижу ноябрь в сентябре -
Слякотный вечер, промозглая сырость.
Осень, да что ж ты опять оступилась,
Что за бардак в этом календаре?!
Было обещано женское лето…
Мир рассмеялся да «бабьим» назвал.
Поздние грозы - плохая примета,
Вишня цветущая - просто скандал!
Все перепутала, грозы встречая,
И позабыла, что осень не в цвет.
Вишни наивность да с ветром венчала,
Боль собирая в прощальный сонет…
Да… ненавижу ноябрь в сентябре –
Слякотный вечер, промозглая сырость…
Чувство со временем переменилось?
Мне ж переменой души не согреть!
Вишня под окнами с цветом простилась.
Холод ноябрьский, но я в сентябре…
Осень за чувство мое заступилась,
Хоть и бардак в этом календаре. | Сентябрь несмелою рукою
В колодце звёзды размешал
И в сердце, полное покоя,
Вонзил тоски тупой кинжал.
И кровь осенняя по чащам
Потоком листьев протекла,
А воздух, хриплый и свистящий,
Обрезался о край стекла –
Осколка лунного на небе,
Серпом грозящего Земле,
И был какой-то странный лепет
В сырой осенней серой мгле.
И бинтовали воздух тучи,
И заживали раны в нём…
Но он, туманы нахлобучив,
Заплакал сереньким дождём. | По капельке, смакуя наважденье,
Любуюсь призраком – и день, и ночь,
Нахлынувшее чувство, вот везенье,
Его не избегаю, сутки прочь…
В томлении душа, да, ради Бога,
Всё счастие любви из пустоты,
Душа летает - с вечностью подруга,
И грань черты судьбы отыщешь ты.
Заздравная небес - на сон грядущий,
Биенье сердца, нулевой отсчет,
Что хочешь мне сказать ты, Вездесущий,-
Жизнь – бытие, загадочный полет.
Закрытые глаза, слепым откроет,
На зрячем праведнике - Бог и Крест,
Спасите наши души, мы изгои,
Отсчет тому, вершины Эверест.
В дали небесной - сила позитивом,
В земной – рациональность и пассив,
Крест миг объединяет креативом,
Единство духа и души мотив.
Воздену руки к небу, нисхожденье
В меня, что было послано тобой,
Ты указал мне силу, направленье,
На жизни вечность и души покой. | Разве знали мы раньше с тобой,
Что судьба нам с тобой уготовит?
Разве думали раньше с тобой,
К чему чувства порою приводят?
Просто встретились наши глаза.
Просто души сплелись незаметно.
И забились, в один такт, сердца.
И забылись о всём мы, на время…
И на крыльях совместных с тобой,
Мы куда-то с тобой воспарили.
Где в блаженстве и неги с тобой,
В днях счастливых мы, только зажили.
Где питались плодами любви,
Где нектаром из чувств упивались.
Где лишь нежности знали мы дни,
В водах страсти с тобою купались…
Но сценарий не знали судьбы.
Что с тобою, она нам сулила.
Как при счастье, что знали вдвоём,
Она нас навсегда разлучила.
И теперь мы с тобой далеки.
Каждый скованный цепью своею.
Только чувства, что были чисты,
В душах наших живут и поныне. | Мерно стучит молоток.
Гвоздь заколачивать в душу
Стало сложнее. Звонок
Вновь безысходностью душит.
Мерно гудят поезда,
Встречи с разлуками возят.
Кого-то они навсегда
От милого дома увозят.
Мерно считая часы,
Стрелки устало кружатся.
Мне не хватило слезы,
Чтобы с отсчетом расстаться.
Мерно мелькают года,
Мерянные чайной ложкой.
Время плывет в никуда,
Ходит бродячею кошкой.
Мерно проносится век,
Слепо, не глядя на раны,
И не один человек
Выкрасть не сможет обманы.
Мерно прощается жизнь,
Всадники души уносят.
Я не хочу рваться ввысь,
Правда, об этом не спросят… | Помнишь ли ты, как улыбалось нам счастье
Гладью Летнего сада лебединых прудов?
И не думал никто, что вот так, в одночасье -
Ах, какая досада - от домашних трудов
Собирается в путь из семейной идиллии,
С прямотой Робеспьера, безнадежно один,
Покидает свой дом благородной фамилии
Строевым офицером столбовой дворянин.
Помнишь ли ты, как в просторной гостиной
За старинным роялем на четыре руки
В том чудном попурри, отыграв Лоэнгрина,
Мы каприччо сыграли, так душевно близки?
А теперь мои пальцы, кобуру револьвера
Расстегнув на морозе, подымают солдат -
Девятнадцатый год, чрезвычайные меры
Против белой угрозы принимал Петроград...
Наши светлые дни зачеркнула разлука,
Я оставил наш дом, никого не виня.
Лишь себя самого обрекая на муки,
Я прошу об одном - позабудь про меня.
Мне осталось немного - с фанатичным бессильем
По колено в сугробах, с лицом мертвеца
Оскорбленную честь нашей бедной России
От жидов и холопов защищать до конца. | Завтра поутру бой, господа офицеры,
Уж не знаю, как вы, только я не боюсь
Умирать за свою православную веру,
За родимый наш край, за Великую Русь.
Завтра кони заржут, загрохочут орудья,
Снова литься рекой будет “клюквенный сок”,
И друг в друга стрелять будут русские люди…
Для кого ж «не убий» заповедовал Бог?
Завтра будем рубить коммунистов в капусту
За поруганный быт, оскверненный язык,
За потерянный смысл слова гордого “русский”,
За могилы отцов, что порочит мужик.
Но в истории нас, знаю я, обесславят,
Над могилою нашей не грянет оркестр…
Пропоет соловей горько “вечную память”,
А последней наградой – березовый крест. | Кусок земли, исхлестанный ветрами,
Сухою веткой где-то хрустнет вдруг наган.
Заиндивелыми еловыми бровями
Глаза очертит где-то белая тайга.
Прошу, будь ласков с теми, Бог, кого оставлю
На этой милой, столь забывчивой земле.
Прошу, войди в мой дом, прикрой плотнее ставни,
Чтоб из окон не виден был кровавый след.
А теперь я готов,
Господа или как вас там,
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Не сметь срывать с меня гвардейские погоны,
Не сметь касаться лапой русских орденов.
Оставьте институткам этот бред ваш революционный
И отпустите к матерям мальчишек-юнкеров.
Позволю извинить себе убогость мыслей ваших черных,
Но не могу простить нечищенный наган,
Того, что в смертный час мой вы стоите не по форме,
Небритость ваших щек и этот жуткий перегар.
А теперь я готов,
Господа или как вас там...
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Я принимаю свой парад последний.
Идут полки мои под царственный венец.
Святой отец, святой отец - души предсмертной собеседник -
Уже лежит лицом разбитым ткнувшись в снег.
Земля вас не возьмет и море вас не примет.
Да, можно научиться убивать врагов,
Но верьте мне, но верьте мне - тысячелетие отринет
Тех, кто решился разменять его на год.
А теперь я готов,
Господа или как вас там...
Верой-правдой служить не дано
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной.
Тем, кто веры не знал,
И кому правда не чиста,
Тем, кто небо зажег над страной. | Начавшись с малых княжеств, ты росла
И стала необъятною державой.
Овеяна величием и славой,
Ты в новое столетие вошла,
Но грянул бунт - жестокий и кровавый.
Ты стала уменьшаться. Ты была
Сибирью, Югом, севером. Дела
Все хуже шли - пред красною оравой
Ты таяла. Остался только Крым.
Исчез и он, как город на песке -
Ты сжалась до размеров парохода...
И стала ты, когда растаял дым,
Засохшею фиалкой в дневнике
Участника Ледового похода. | Опрокинулось небо и тонет в широком Дону,
Ветер по степи рыщет и гнет ковыли до земли,
Отвлечешься, развеешься, только забудешь войну -
И тотчас громовые раскаты услышишь вдали.
То не гром, господа! Наступает последний парад!
Словно красный пожар, на востоке пылает рассвет.
Мы идем в этот бой не для славы, не ради наград,
На победу надежда мала, только выбора нет!
Будут прокляты те, кто остался стоять в стороне -
Те, кто предал, и те, кто на это спокойно смотрел!
Вы поймете, что гибнет Россия по вашей вине,
Лишь тогда, когда красные вас поведут на расстрел!
Ну а мы - не умеем, не выучены выбирать
Между честью и подлостью, долгом и красным пайком,
Так, как шли побеждать, нам придется идти умирать
За трехцветное знамя, что в небе летит над полком.
Нет, не ради дворянских, заслуженных дедами прав
Под огнем поднимаются белые наши полки!
Сын крестьянина здесь и Российской Империи граф
В равном чине, за дело одно обнажили клинки!
Так что, ваше сиятельство, все мы сегодня равны,
Лавр Георгич Корнилов был сам из простых казаков.
Полетят наши души, забыв ордена и чины,
Как по полю широкому тени летят облаков.
Так вперед, господа! И летим мы вперед под огнем,
Пулеметной пальбой заглушен дробный топот копыт.
И на полном скаку я вдруг падаю вместе с конем
И понять не могу, что со мной - неужели убит?!
Пред глазами туман, только слышу сквозь выстрелы я:
"Не печальтесь, воздастся на небе погибшим за честь,
И за все преступленья, поверьте, найдется судья -
Коль не вы - ваши внуки свершат справедливую месть!
Может быть, через сто, может быть, через семьдесят лет
Все, чем грезили вы, воплотится должно наяву:
По России пройдут они славной дорогой побед
И под звон колокольный торжественно вступят в Москву!" | Все темные силы проснулись от спячки,
Одних ослепя, а других - погубя,
В кровавом бреду, в полоумной горячке
Россия казнит, убивает себя.
Что правда, свобода, коль нет даже хлеба?
Костями засеяны наши поля!
Над нами бездонное, черное небо,
Под нами - залитая кровью земля.
На белом снегу стынут красные пятна,
Россия больна, безнадежно больна!
Увы, слишком многим еще не понятно,
Кому это нужно и чья здесь вина.
В замерзшей и замершей Первопрестольной
Аресты, расстрелы, отчаянье, страх,
Куранты стоят, звон умолк колокольный,
Лишь стаи ворон на церковных крестах.
Где мир, где порядок, где слава, где совесть?
Холопская банда в Московском Кремле...
И кровью написана страшная повесть
Об этой покинутой Богом земле.
Все рухнуло разом, растерзано в клочья!
И пал Третий Рим жертвой диких племен!
Бескрайнюю степью, холодную ночью
Сквозь белую вьюгу идем за кордон.
А белая вьюга колышет знамена
И свищет, и стонет, и бьется вдали,
И звездочки снега летят на погоны -
С беззвездного неба на плаху земли.
О, что же наделала ты, Русь Святая!
Тебе мы уже неспособны помочь!
Лишь белая вьюга наш след заметает,
За красным закатом - бескрайняя ночь... |
<<|<|74|75|76|77|78|79|80|81|82|83|84|>|>>К списку тем
|
