Форумы-->Творчество-->
| Автор | Как варвары Новый год встречали. |
|---|
Северная окраина Великого Леса,
стойбище племени Вепря,
шатер вождя племени Лена Зыряги,
31 день хладного месяца Окочура,
до Новогодицы три удара шаманского бубна…
Огонь беззаботным щенком резвился в очаге. Весело перескакивал с полена на полено. Поднимал тучу невесомых искр, которые с сухим треском разлетались в разные стороны. Или вдруг внезапно успокаивался, с жадностью вылизывая алым языком почерневшее дерево, и тогда можно было расслышать его тихое довольное ворчание. За веселой игрой пламени внимательно следило шесть пар глаз… и еще один. Впрочем, последний преспокойно дрых, прикрывшись верхним веком. Снаружи бесновалась вьюга. Трепала полог шатра, стараясь сорвать его с перевязи. В бессильной злобе швыряла в щели белое воинство снежинок. Которые бесславно гибли, оседая каплями на утоптанном земляном полу, едва прорвавшись за границу первого укрепления.
– Так. – Нарушил тягостное молчание Лен Зыряга, не отрывая взгляда от веселого пламени. – Меня, камрады, ныне интересуют три вещи. И пригласил я вас в надежде, что вы просветите своего дражайшего вождя в отношении оных. Первое – обещанная музыка к празднеству. Второе – что с древом колючим? И последнее – на что потрачено золото из казны клана?
Произнесено это было спокойным будничным голосом, но лица присутствующих напряглись и окаменели. И было с чего: злые языки трепались по ветру, что де сходство меж вождем и племенным тотемом присутствует немалое. Злые языки были споро обнаружены и разлучены с хозяевами. В целом же они были совершенно правы: Лен Зыряга имел характер крайне скверный. Скверный, но в тоже время и весьма отходчивый. Одно было плохо – к моменту, когда вождь сменял гнев на милость виновные, как правило, доживать не поспевали.
– Чего же это вы молчите, досточтимые? Надеюсь, я донес свои пожелания убедительно? Где обещанная музыка, Гундос?
– Музыка-то? Музыка того… – хмурый глыбоподобный орк покопался огромной лапой в затылке. – Поломалась.
– Что значит поломалась? Ты со своими дармоедами вылазку в Великий Лес делал?
– А то. Как же не делать? Ясное дело, делали. Под самый Эолдур подобрались, увязли в снегу по самые…
– Музыкантов взяли?
– Да какие там музыканты? Стоял один… почитай у самого Древа. Колдовал чего-то, со спины разве разберешь? Ну, мы его и приняли. До дому в шкурах вялили, чтоб, значить, не орал. Дома развернули, а он плохонький какой-то, дрожит, заикается. Ни бельмеса не соображает и все под себя делает. Им уже весь шатер провонял.
– У тебя любой обделается, башка бестолковая! Я приказывал всего лишь пригласить! Силу применять надлежало только в крайнем случае!
– А и был самый, что нинаесть, крайний случай! Подкрался я к нему, это, сзаду. Тихонько так подкрался. Ну, чую, вот он первый, а после меня и нет никого, тогда я, стало быть, уж крайний… потом дубьем. | – Дубина с дубиной! Инструмент-то хоть при нем был какой-нибудь?
– Инструмент-то? Палка какая-то была, с дырцами. Ой, зазря ты меня, вождь, на дело это науськал, ей-ей зазря. Я в музыке той не шибко сведущий. Меня родитель в отрочестве за малые провинности сыромятным ремешком по местам причинным охаживал да песни горланил, вот и все музыкальное обучение. Нехай бы вон Чипец попытал, он молодой – ему споваднее.
– А чего я? – подал голос Чипец – молодой гоблин с длинными сальными волосами, на эльфийский манер заплетенными в косы, и татуированной рожей. – Заладил тоже – молодой, молодой. А мне, может, музыка без надобности! А я, может, и под бубен станцую, ежели мне надо будет!
– Ты станцуууешь. – Протянул Гундос с издевкой. – Ты и под ослиную распеву в пляс пустисся, коли до кувшинов Парушихи дорвесся!
– Заткнулись оба! Что за палка с дырцами, Гундос?
– Да пся ее знает… вроде и не палка вовсе – дырка в ей насквозь проделана – и сверху, значить, махонькие дырцы попротыканы. Уж куда я музыканту этому ее только не запихивал – ни тебе звука, даже самого захудалого!
– А я слышал от Гобруна – обронил задумчиво Чипец – будто прикладывают подобный инструмент ко рту и чудные звуки из палки той изливаются. Ты ему ее в рот совать пробовал?
– Пробовал… дАвится.
– А шаман-то наш спит, ровно дитя. – Вклинился в разговор Дробизуб. Дробизуб слыл культурным огром. Он, конечно, как и его собратья не умел ни читать, ни писать, но в пьяной сваре, приложив кого-нибудь увесистым кулачищем, долго извинялся потом перед бездыханным телом. – Чует зараза, что всю ночь ему в бубен молотить. Отсыпается.
Груда пестрого тряпья у камина зашевелилась, хрипло отправила Дробизуба к праотцам и, уже не таясь, захрапела. | | А чего не читаИм?? чего презираИм?? | | лень, многА бУкаФ)))) | А мне понравилось)
Жду продолжения | | А прикольно! Хорошо написано, сочно. Жду, что дальше. |
К списку тем
|
