Форумы-->Творчество-->
| Автор | Фентезийное чтиво |
|---|
Волки приходят ночью
-...Он был свиреп, что твой Бегемот. Но я все же изловчился и ч-чирк его мечом по горлу,- охотно рассказывал молодой охотник гоблинятам, которые слушали с разинутым ртом. При этом новоиспеченный герой не забывал демонстрировать время от времени свой трофей - отрубленную волчью голову с застывшим злобным оскалом, размером не уступающую голове самого крупного огра, какого только можно себе вообразить.
Седоволосый гоблин-шаман, сидевший тут же, у костра, будто бы и вовсе не замечал рассказчика. Он думал о чем-то своем, совершенно не обращая внимания на то, что происходило вокруг. Из полусотни прошедших обряд посвящения юношей лишь пятерым удалось приручить волков. Остальные потерпели неудачу - животные либо ускользали от них, либо сами нападали на нерадивых охотников, и земля щедро орошалась кровью. Разве так было во времена Кревлода? Нравы тогда были суровые, а зимы - беспощадные. Для тех из охотников, кто не умел подружиться с волком и приручить его, было лишь два пути – будучи изгнанным из племени, умереть в Лесу от холода и голода, от зубов и когтей диких животных или стать рабом. Многие из обреченных выбирали первое и вряд ли им пришлось хоть на миг усомниться в правильности такого решения . Участь рабов-гоблинов была незавидна.
Старик на всю жизнь запомнил свою первую встречу с волком в Диком Лесу. Животное, по-видимому, было ранено каким то неопытным ловчим и отбилось от стаи. Тогда он с осторожностью приближался к огромному и свирепому на вид зверю - волк не сводил с молодого гоблина своих ярко горящих глаз и угрожающе рычал. Однако это не остановило охотника. Он протянул руку и осторожно провел ею по косматой голове, готовясь тут же отскочить, если зверь попытается напасть. Но хищник вдруг перестал рычать, словно онемел от удивления. Тогда охотник подошел почти вплотную, и, достав из-за пазухи мешочек с целебным снадобьем, обработал им поврежденную лапу. Несколько дней и ночей в лесу провел он возле волка, чтобы тот мог привыкнуть к его виду и запаху. Все это время охотник подкармливал зверя, деля с ним свой и без того скудный запас сушеного мяса . Так волк был приучен принимать пищу из рук своего будущего хозяина. В деревню они пришли уже вместе…
Старый шаман очнулся от своих воспоминаний – где-то далеко раздался протяжный волчий вой, совсем как тогда, шестьдесят лет тому назад. Возле костра уже никого не было – на землю давно уже опустилась ночь, и обитатели деревни, вероятно, видели уже десятый сон. Старик тяжело поднялся, опираясь на свою клюку, вышел за пределы частокола, окружавшего деревню, и побрел в сторону Леса. Вой повторился снова, и теперь был слышен гораздо отчетливее, будто сам Лес придвинулся ближе к деревне. Когда же старый гоблин достиг лесной границы, он окончательно убедился, что эти звуки ему не померещились.
Пять пар горящих глаз уставились на смельчака, не побоявшегося в такое время в одиночку совершить опасную прогулку. Старик не шевелился. Он стоял перед детьми Леса, опираясь на свою клюку, - сгорбленный, кривоногий, словно придавленный годами, но все еще не утративший блеска в глазах и душевного спокойствия. Как будто решившись, волки медленно обступили свою жертву, но не спешили напасть. Седовласый гоблин сохранял спокойствие. Звери как будто чего-то ждали от чужака. Наконец он осторожно подошел к самому крупному из хищников, и протянул руку, как тогда, чтобы приласкать животное. Зверь не отпрянул и не зарычал. Вместо этого он улегся у ног шамана и издал протяжный, тоскливый вой. Остальные волки безмолвствовали, не сводя настороженного взгляда с ночного гостя.
- Как давно бы не виделись с тобой, Саблезубый? Прошло уже двенадцать зим с тех пор, как я отпустил тебя, а ты ничуть не изменился. У тебя теперь есть свой выводок. А я все так же один, - лаская зверя, говорил старик, и доверительно добавил: – Гортак очень способный юноша. Сегодня он был одним из немногих, кому удалось подружиться с твоими сородичами. Я обучил его всему, что | Я обучил его всему, что знал сам. Он достоин занять мое место и стать пастырем нашего племени. Я сделал его своим преемником, и думаю, не ошибся…- Старик задумчиво гладил косматую голову животного. – Раньше я часто ошибался. Я не замечал очевидных вещей, ослепленный собственным тщеславием и жаждой наживы. Иногда мне даже кажется, что я всю жизнь был рабом, - улыбнулся шаман. Затем он вдруг поднялся, и волк, лежащий у его ног, также вскочил.
- Я готов, - спокойно сказал старик. – Я уже стар, и годы скорее гнетут меня, чем дарят радость новых дней. Моя кровь - за кровь тех, кого вы потеряли прошлой ночью. Это ничтожно мало, но справедливо. Это все, что я могу вам теперь предложить. Утолите свою жажду мести сейчас, и пусть ваши и наши дети в дальнейшем станут добрыми друзьями – так будет лучше для всех. Бог Войны завещал нам стать единым целым с волками, чтобы мы сокрушили наших врагов. Сегодня я приношу свою кровь в жертву, в надежде на то, что моим потомкам никогда не придется пролить вашей. Кровь за кровь!
Старый гоблин отбросил свою клюку, и, стараясь удержаться на ногах, двинулся вглубь леса. Но сил хватило лишь на один шаг. Затем он упал. И тут звери набросились на него.
Занималась заря. | | Браво! Очень понравилось. | Рыцарь без страха и упрека
В сегодняшнем супе, поданном к обеду, определенно было что-то особенное. Это «что-то», запутавшись в обилии зелени петрушки и укропа, вовсю дрыгало лапками, надеясь рано или поздно вырваться на свободу. Какое-то время Леорик с немым сочувствием наблюдал за тщетными усилиями несчастного таракана, пытавшегося перехитрить судьбу, затем, будучи не в силах более наблюдать душераздирающую сцену, он придавил мученика серебряной ложкой, что, конечно, было гораздо более благородно, нежели съесть беднягу вместе с супом. Затем, роняя слезы жалости в тарелку, Леорик позвонил в маленький колокольчик, лежавший тут же, на столе. Немедленно появился молчаливый дворецкий.
Леорик поманил дворецкого пальцем, и когда тот подошел ближе, указал ему на тарелку с супом.
- Повара нужно непременно высечь, - многозначительно сказал Его Светлость.
Дворецкий согласно покивал головой и отвесил почтительный поклон.
- И найти ему замену. А этого – на каторгу, в рудники, - распаляясь все больше, говорил Леорик, утирая сухие губы салфеткой.
Дворецкий снова почтительно кивнул.
-Это просто возмутительно! Я, участник Семи Крестовых Походов, Святой Воин, Защитник Грааля, Кавалер Ордена Золотого Седла, Друг Королевской Семьи, должен есть какую-то похлебку с тараканами! Неслыханно!
Его Светлость вдруг замолчал, пристально вглядываясь в лицо дворецкого.
- Ты, может быть, думаешь, что я перегибаю палку? – угрожающе спросил он.
Дворецкий отрицательно помотал головой, при этом смертельно побледнев.
«А все-таки я правильно поступил, лишив его языка. А то этот негодяй опять вздумал бы спорить со мной. С другой стороны, ему теперь сложнее справляться со своими обязанностями, но ведь из двух зол выбирают меньшую. Кроме того, при нем же палач. Тот всегда доходчиво все объясняет, если глупая дворня чего-то не поймет», - вполне здраво рассудил Леорик, постепенно успокаиваясь.
- Можешь идти, - наконец махнул рукой Его Светлость. – И не забудь проследить, как идет подготовка к сегодняшней охоте.
Дворецкий не заставил себя долго ждать, и, едва отвесив очередной поклон, пулей вылетел из залы. | | Про волков - здорово) | | мне показалось или про волков будет продолжение? | для Dix69:
Нет, не будет)
для jura-khan:
для ноктюррн:
Рад, что вам понравилось. Хотя лично я считаю этот рассказ не очень неудачным. Впрочем, остальные будут не лучше - это ведь чтиво)) | | Клево))) | Но мечтам о свежей лосятине к ужину так и не суждено было сбыться. Едва только сэр Леорик худо-бедно управился с обедом, как ему доложили, что прибыл гонец от короля с приглашением явиться ко двору как можно скорее. О цели такого визита посланец умолчал, намекнув только, что король хотел бы переговорить со славным рыцарем с глазу на глаз о каком-то сверхважном деле государственного значения. Это, впрочем, нисколько не улучшило настроения сэра Леорика, существенно подпорченного недавней трапезой. Но, зная гнев всесильного монарха, он решил не откладывать поездку. «Во дворце хоть накормят как положено, а лоси все равно никуда не денутся», - подумал Его Светлость и приказал седлать коней.
Во дворце, как, впрочем, и во всей Столице, было довольно тихо и безлюдно, что немало удивило сэра Леорика, так как в этот день должны были проходить ежегодные Великие Празднества в честь Собранного Урожая. Следует заметить, что на протяжении уже более чем сотни лет, начиная еще со времен правления отца нынешнего короля, эти торжества пышно и с завидным упорством справлялись даже в неурожайные годы, так что могло показаться весьма странным, если бы о них вдруг ни с того ни с сего забыли.
Когда сэр Леорик был, наконец, допущен к королю, он был поражен еще больше. Таким всесильного монарха Другу Королевской Семьи еще не приходилось видеть.Не успел еще прославленный рыцарь поприветствовать короля по всем правилам придворного этикета, как Его Величество сбежал по ступенькам трона вниз и с громкими истерическими рыданиями бросился на шею сэру Леорику. Такое бурное проявление королевских чувств одновременно умиляло и вызывало отвращение, тем более что от Божьего помазанника весьма ощутимо несло спиртным, но Кавалер Ордена Золотого Седла держался мужественно, как и подобает благородному рыцарю, и ничем не выдавал своего отвращения.
Здесь, пожалуй, следует несколько слов сказать о короле, чтобы понять сэра Леорика и в какой-то мере посочувствовать ему. Король, человек не самого высокого роста, будучи не слишком старым, но и не слишком молодым, возможно, мог бы даже считаться внешне привлекательным, если не брать в расчет заметно лысеющую голову, чрезмерную склонность к полноте и следы неврастенических приступов на страдальческого вида лице.
Кроме того, вероятно, от долгого пребывания на троне, а может быть и от того, что он не совсем верно истолковывал девиз «Memento more», который был выгравирован на том же золотом троне, у него развилась навязчивая паранойя, выливавшаяся в обилии смертных казней и изощренных пыток, что также нашло свое отражение на монаршем лице – постоянно бегающие глазки, в тоже время цепко впивавшиеся в каждого, кто попадал в их поле зрения. Так что в целом вид короля не производил приятного впечатления. | | Мне нравится :) | Впрочем, пресловутый девиз Королевского Дома скорее служил напоминанием врагам монаршей семьи, да еще не в меру болтливым придворным о праведном гневе властителя, который настигнет каждого, кто осмелится злоумышлять против него в делах и в мыслях.
Время от времени такие подлецы все же находились (чего стоил один только заговор «Пивных Бочонков», как прозвали сэра Бульхера и его ближайшее окружение, рьяно выступавших против королевского «сухого закона»), однако сознательная часть Двора предпочитала уклоняться от участия в сомнительных разговорах и мероприятиях, что было в высшей степени разумно.
Однако мы отвлеклись от сути, а тем временем владетельный монарх, собрав всю волю в кулак и изо всех сил пытаясь подавить рыдания, рвавшиеся из груди, сообщил-таки сэру Леорику, что над Королевским Домом и, следовательно, надо всем государством, нависла страшная беда: прошлой ночью при весьма странных обстоятельствах бесследно исчезла единственная и обожаемая дочь короля, принцесса Пульхерия. Слуги в один голос утверждали, что слышали какой-то подозрительный шум и даже как будто какое-то звериное рычание за закрытой дверью в покоях принцессы, так что не исключено, что ее похитил какой-нибудь дракон либо злой колдун. («Да уж конечно, нужна она очень разным драконам или колдунам – они на такое не падки, все больше за девственницами…небось сама сбежала с очередным смазливым любовником, мало ли их ошивается тут же, во Дворце… », - подумал сэр Леорик, хорошо зная, какую репутацию имела при дворе склонная к любовным авантюрам принцесса, но промолчал – король очень подозрительно относился к подобным слухам и особенно к тем, кто их разносил, хотя слухи эти, кстати сказать, были не лишены основания.) Кроме показаний прислуги, никаких улик в сем деле не было, да и самих слуг после допросов с пристрастием пришлось казнить, дабы справедливое возмездие постигло тех, кто не сумел уберечь королевскую дочь, и в корне пресечь досужие сплетни (что всецело было одобрено деликатно молчавшим сэром Леориком). Великие Празднества, разумеется, отменили, а чтобы избежать народных волнений, заодно внесли изменения в календарь, по которому август наступал теперь на сорок дней позднее. («Хм...Это идея. Вот если бы вдобавок еще одну десятину к господской доле приписать, а то эти лентяи, чего доброго, совсем разжиреют…») Король очень надеется, что за этот срок его дочь найдется, разумеется, «не без помощи благородных слуг короля, о доблести коих слагают легенды…но поскольку Нами принято решение не предавать огласке…то в сем тайном деле единственно возможным представляется…всецело полагаясь на благородство и преданность Королевской Семье…довериться Нашему верному Другу, прославленному рыцарю, участнику Семи Крестовых Походов, Святому Воину, Защитнику Грааля…сэру Леорику ...и высочайше просить его…о содействии в сем важном деле…». В общем, из витиеватой речи короля становилось ясно, что взвалить нелегкое и вместе с тем чрезвычайно почетное бремя государство решило на мужественные плечи сэра Леорика.
Последнего такая перспектива особо не обрадовала, о чем ясно свидетельствовала проступившая на лбу жесткая складка и ставшее каменным выражение лица. Отказаться от столь высокой миссии, конечно, нечего было и думать – еще, пожалуй, сочтут за оскорбление, потом хлопот не оберешься… Однако когда в своей речи король наконец коснулся вопроса о вознаграждении, сэр Леорик несколько оживился. Он давно уже собирался при удобном случае намекнуть королю, что ведет весьма скромный образ жизни вследствие явной убыточности своих поместий и что не мешало бы в связи с этим увеличить его законный пенсион хотя бы раза в два, дабы не пришлось прославленному воителю на старости лет просить подаяния как последнему нищему забулдыге, а также выделить немного земли под Гриденбургом, где, по словам признанных эскулапов, климат весьма благоприятствует оздоровлению организма… Поэтому он с особым вниманием готовился выслушать последние слова короля, надеясь, что тот хотя бы раз в жизни | Поэтому он с особым вниманием готовился выслушать последние слова короля, надеясь, что тот хотя бы раз в жизни дочитал какую-нибудь детскую сказку до слов «и полцарства в придачу». При этом, по скромному мнению Его Светлости, вполне можно обойтись без обязательной процедуры женитьбы на королевской дочери, к которой, кстати сказать, сэр Леорик не питал ни малейшей симпатии, хотя принцесса заслуженно слыла непревзойденной красавицей и законодательницей мод наряду с другими, менее приятными титулами, которыми ее наградили злые языки… C некоторых пор он вообще пренебрегал женщинами с сомнительной репутацией, так как однажды у него уже был печальный опыт подобных связей, и если бы не местный знахарь…
Следует заметить, что при сложившейся ситуации, когда у короля нет наследников, но есть половозрелая дочь, ее обычно выдают замуж или за какого-нибудь богатого и влиятельного вельможу, приближенного ко двору, или за иностранного государя либо принца, если таковые найдутся. Но как раз в этом смысле все было очень плачевно – ни одна из существующих династий почему-то не спешила породниться с Домом Эльмериха, что не могло не внушать подозрения. При Дворе также сложно было найти достойных претендентов – самые влиятельные вельможи рано или поздно попадали в опалу, а их имущество – в королевскую казну, так что выдавать принцессу замуж за какого-нибудь царедворца представлялось совершенно излишней тратой времени и средств. Между тем, сэр Леорик де Эталон мог бы идеально подойти в качестве будущего королевского зятя, так как его род был одним из самых древних и знатных, и, что немаловажно, все известные представители этой фамилии веками поддерживали основание Трона, верно служа правящей династии. В некоторых летописях, дошедших с древнейших времен, даже указывается на родство Эталонов с королевским Домом - прапрапрадед сэра Леорика приходился двоюродным братом самому Эльмериху, так что партия была вполне достойная.
Впрочем, мы снова отвлеклись. Как оказалось, в свое время король охотно почитывал детские (и не очень) сказки, и в благородном порыве предложил верному рыцарю и Другу в качестве награды руку своей дочери и определенный статус, а именно – после смерти нынешнего монарха сэр Леорик наследовал все его владения, то есть сам становился монархом. И сделать-то для этого нужно всего ничего! Найти глупую вертихвостку, наваляв попутно очередному смазливому дуралею, покусившемуся на ее прелести, явиться этаким героем во Дворец, и – вуаля! – он уже не какая-то там «Ваша Светлость», а ни много ни мало «Ваше Величество»! И первое, что он сделает, конечно же, это отменит «сухой закон»…
Нетрудно представить, что сэр Леорик в приподнятом настроении возвращался от короля. Он не сомневался, что не пройдет и дня, как жизнь его круто изменится, причем несомненно в лучшую сторону. |
К списку тем
|
