Так вот, этот парень и говорит мне (хрум): "А со спины и не скажешь (хрум), что ты похож на" (хрум)…(хрум)…(хрум)
– На что? – спросил я, будучи заинтригован фантазией неведомого парня в отношении внешности моего партнера.
Вообще-то не скажешь, чтобы его внешность шибко меня смущала, но он, признаться, не из тех, кто бы мог победить на конкурсе красоты в Рено, усекли? Если говорить начистоту, то Миллис мутант. Да-да, один из тех зеленых, рыхлых, уродливых, скользких и (иногда) вонючих ребят, которых люди обычно видят перед тем, как отправиться далеко. Я имею в виду очень далеко.
"Хм…", - скажете вы, - "разве в таком случае не полагается жутко вопить, лихорадочно искать оружие, ну и все такое прочее, а не сидеть, развалившись и слушать байки этого монстра?" Дело в том, что мы… ну… в общем, мы партнеры, как бы дико это не звучало. И не надо всяких разговоров, что людям негоже водиться с "атомными выродками", "зеленью" и "бессердечными животными". По мне так Миллис добрее и честнее, чем многие из так называемых "людей", которых я встречал в Пустыне. Он даже несколько сентиментален… во всяком случае, настолько, насколько может быть сентиментален кто-то ростом два с половиной метра, и набитый мускулами как патрон порохом. Бедняга. На самом деле мутантам не так то легко приходится из-за неприязни к ним. Именно по этой причине сейчас мы сидели под открытым небом, ужиная жареными ящерами, вместо того чтобы направиться к деревушке неподалеку.
– (хрум). Перезрелый арбуз. Он сказал, что я похож на перезрелый арбуз. И что, по-твоему, я должен был молчать и утереться? Он говорит мне, что я похож…
– Ум, Миллис, ты когда-нибудь видел перезрелый арбуз?
– Уф… Нет, если честно, то я и недозрелого то не видел.
– Тогда какого черта ты решил, что он тебя оскорбляет?
– Я не слишком-то силен в ботанике, Фос, но арбуз это вроде как фрукт. Обычно, когда люди сравнивают мое лицо с фруктом, они хотят меня обидеть, понимаешь, что я имею в виду, а?
– Ну, Миллис, многие поэты сравнивали некоторые детали своих возлюбленных с фруктами, и я тебя уверяю, что у них не было ни малейшего желания оскорблять кого-то. "Гранатами спелыми груди…"
– Фос, этот парень явно был не поэтом. У него на лбу так и светилось: "Я не поэт". Если бы он попросил написать что-нибудь у него на лбу, то это было бы что-то вроде: "Боксер. Тяжеловес. У-у-у." Интонация, которой он сказал об этом арбузе, позволила мне сделать выводы, что парнишка хочет немного размяться, а кто я такой, чтобы…
– Мнэ-э-э… - несколько не в тему произнес я.
– В конце концов, никто ведь не пострадал. Я хочу сказать, серьезно не пострадал. Тот крепыш тоже…
– Ум-м-м, Миллис…
Дуло ветхого, старинной модели ружья уткнулось туда, куда оно было нацелено с тех пор как появилось из-за кустов, а именно в затылок моего партнера. Человек пятнадцать молча повыскакивало из темноты. В руках обычный хлам – дубинки, колья, рогатки, и, в совокупности с тем, что мы еще живы, значит, скорее всего, это жители поселка. Опасен только тот, кто с ружьем. Я несколько расслабился и откинулся назад, незаметно потянувшись рукой под сумку. Несмотря на то, что рука ожидала встретить знакомую прохладу оружия, встретила она лишь ребристый и ужасно тяжелый ботинок. Я мысленно проклял свою недальновидность при выборе места для ночевки.
– Так-так, кто у нас здесь? Никак гости? Один пыльный странник и один здоровый мутант. Интересно…, - произнес высокий и очень смуглый человек, держащий Миллиса на мушке, - зачем это вы к нам пожаловали?
– Мы здесь не очень то любим всякую "зелень", - добавил парень, стоящий на моей руке, - тем более с рылом, похожим на перезрелый арбуз.
Человек с ружьем несколько укоризненно посмотрел на него, но промолчал. Миллис возмущенно посмотрел мне в глаза и чуть дернул подбородком вверх. Мол, "сделай что-нибудь, меня оскорбляют под прицелом". О да, когда де |
