Форумы-->Творчество-->
| Автор | Офф-life |
|---|
Пытаюсь вернуться в прозе. Начнем с такого неказистого рассказца. А дальше - как получится.
Задача о взаимодействии трех тел разрешилась неожиданно. Огромный планетоид под кодом 1568-42 пролетел всего в каких-то 30 млн километров от планеты Земля в состоянии ее апогея. И этого оказалось достаточно, чтобы сместить положение на 2 млн км от Солнца. Последствия не заставили себя ждать: биосфера, и так расшатанная действиями человечков, отреагировала стремительно – 20% растительного покрова погибло в течение года, температура по всей планете начала падать, континентальность климата возросла тоже, парниковых газов становилось все меньше. С полюсов шагали – километр за километром – ледяные великаны. Щупальцами холода были скованы столицы Норвегии, Швеции, Финляндии, Канады, в Нью-Йорке группки обезумевших людей вели войну за последние остатки тепла. В Аргентине и Австралии впервые за много лет шел снег. Шел не переставая.
Сергей все никак не мог привыкнуть к тому, что Москва скована ледяным панцирем. Жена и малышка-дочка остались в Питере, и Сергей вскоре собирался к ним присоединиться – и потом – поближе к экватору. Оставалось еще каких-то пару тысяч на билеты, и Боливия ждала их с распростертыми объятиями.
Большинство соседей дневало и ночевало в квартирах, однако Сергей по-прежнему по утрам спешил в офис. Предприятия после начала великого ледникового закрывались одно за другим, но контора Сергея еще кое-как существовала. ООО «Тепло в дом». Заказов поначалу было колоссальное количество. Но потом сдались поставщики, поставки текли едва заметным ручейком, вскоре угрожавшим прекратиться вовсе. За окном было всего -25, поэтому Сергей поспешил одеться и выбежать из дома. До метро 5 минут, но холод сейчас творил чудеса: температуру могла за считанные минуты упасть еще на 15-20 градусов – и, позвякивая ледяными колокольчиками, холод костлявым пальцем стучался в стекла, вызывая людей на честный поединок с собой.
Путь до офиса занял у Сергея всего полчаса. За это время замерзнуть не получилось – Сергей ввалился в дверь, плотно захлопнув ее за собой. Ребята молчаливо склонились над монитором. «Серег, давай сюда» - позвал Мишка. На мониторе, обдавая ребят искусственной улыбкой, говорила ведущая ColdNews – это нечто вроде нового канала – все о холоде и о борьбе с ним. «Санкт Петербург зажат между большим Финским и СевероДвинским ледяными щитами, сообщение с городом полностью исключено. Аэропорты заблокированы, устье Невы недоступно для судоходства, вертолетному сообщению препятствует сильный ветер. Улучшения обстановки не предвидится». Город умирал, и уже ничто не могло ему помочь. Сергей выбежал из комнаты. Руки била крупная дрожь, а тела наливалась незнакомым, давно позабытым теплом – будто бы ноги подле углей костра. Сергей выбежал на улицу – тишина, будто кто-то внезапно выключил ветер. Ботинки? – в сторону! Босые ноги ступают прямо на лед, красные, будто обожженные, и тот норовит, в неподдельном ужасе, убраться назад. Шаг, еще шаг – оттаивает палисадник в полусотне метров слева – набухают почки, смертельной живучей язвой обрастает ствол сирени, и холод пятится, как пес, быстрее и быстрее. Сергей улыбается – ногам уже не холодно, асфальт теплый, будто согрет весенним солнцем. Шаги… быстрее … быстрее. На северо-запад. Он успеет, он спасет их.
Планета вращается ногами одного человека – голубой шарик катится навстречу будущему. Будущему, которое нельзя отнять. | | Ишь, супермен | | жутковато как то... | Похоже на творческое осмысление какого-то сновидения.)
Идейно. Красиво. | Уровень хороший... апокалипсис холода, а люди всё те же...
Автору браво! | | Ох.. класс! | | Красиво, атмосферно. Жду с любопытством:) | | Здорово! | | Ммм... Сам по себе не люблю фантастику, но это заставило представить описанную выше картину происходящего. Как отлично заметили "атмосферно". Плюс прозе, отлично получилось, а любители жанра будут рады. | Температуру за бортом повнушительней что ли сделал бы)
У меня на улице сейчас -25 градусов. И то, что температура в любой момент может упасть на 15-20 градусов, почему-то нисколько не пугает) Зима всё таки) | для Я_Недобитый:
так у вас - зима, а там - лето) | | У нас +5... Скорей бы снег уже, что ли... | | мне страшно..( | Когда он умрет, первой ладонью коснется глаз луч закатного солнца, золотистые монетки лягут на/веки. Последним вороватым касанием запустит солнце невидимые пальцы по диафрагму, извлекая душу, отряхнет ее от глупого шлака, поднесет к глазам, подслеповато щурясь - белый, полупрозрачный росток, едва проклюнувшийся из грязи, из гнусной яви, дрожит в этой ладони.
Белая птица, двукрылый ангел, прячет голову под крыло, под веками ее живут собственной жизнью глаза, наблюдая за лучом. Птица тащит клювом перо, дышит на него, пытается разгладить в неуклюжих лапах – маленькая ладейка-папирус для крошечного детеныша Ра.
Душа бережно уложена в белоснежный горшочек. Птица роняет из глаза слезу – птицы не умеют плакать – птица роняет из глаза слезу... Росток оживает, а кораблик, подхваченный солнечным ветром, покачивается на полотнище последнего луча, в бухте последней слезы. Сладкой амброзии птичьего ще(р)бета. Стебелек принимает сигналы другой частоты. Все чаще и чище. Открывается второе дыхание/сердцебиение. Становясь первым. Не дожидаясь... когда он умрет. | Повторяя узор, вытканный закатом на дне глазного яблока, опускаю кончик подобранного пера в расплавленную киноварь. Черное и белое – топорщатся усики удивленного кератина; капля киновари, падая на поверхность живого пергамента, подбирает подол изысканного платьица, решая в свою пользу задачу об угле смачивания шершавым языком - кожей молодого теленка.
Ветер, напрягая мускулы каждой из ворсинок, пытается превратить каждую из рун в замысловатый иероглиф, бесстыдно раздвигая ножки – киноварные и чернильные – нарисованных знаков, но крохотные лапки частиц краски крепко держат выложенную на шерсть конструкцию. Я рисую очертания островов – ожерелье вокруг толстой шеи – добавляю толченые листья, дробленый камень – изумрудные вкрапления суши в аквамарин океана. Рисунок завершен, и руны горят золотисто-рдяным огнем. Хлещу бычка, и он, смешно подбрасывая копыта, летит по каменистому критскому берегу: руны сливаются в размытое пятно, рисунок-ожерелье на шее уже едва различимо…
Вот он скрывается за кипой деревьев в полутысяче шагов от меня… Рисунок-молитва – живое-на-живом – лишь он способен вернуть ее мне. Нашу потерянную Атлантиду… | Our song
__Северное сияние – льдяные волки взмахивают многоцветными хвостами, дыхания наши замирают и скрещиваются, столкнувшись в воздухе мириадами льдинок. Слова замерзают на выходе из губ, целующих безвкусную плоть холодного воздуха.
__Окунаю пальцы в этот воздух, слова песни бьются под твердым нёбом - ты разгрызаешь их крепкими белыми зубами
- я катаю на языке от губ до самой гортани.
__Боюсь выпустить песню наружу, на вольные хлеба,
под полет не заточены крылья этой неопытной икебаны
– не журавленок под соцветием гордых пальцев.
__Нам только казалось, что это просто; как на самом деле, мы поняли много позже, – хрип последнего снега роздан в ладони вместе с обрывками песни, и упали искры света в последний розжиг – моей коже так тепло под твоей кожей. | | понравилось))) интересно, картинки сразу перед глазами ожили))) всё увидел)) спс автору) с удовольствием почитаю ещё что-нибудь) | для Хейм:
спасибо за отзыв) интересная идейка есть) | | Очень интересно. Про Атлантиду вообще замечательно. | Опытный художник рисует дважды:
второй рисунок - такой же красивый
- врастает в сплетения синапсов.
Тонкие пальцы вертят нож - тонкий, бритвенно острый - и откладывают в сторону. еще не время. сначала скоблится крупная чешуя. Тонкие рыбьи зеркальца падают в глубокое блюдо - из чешуи некоторых рыб получается краска - но рыба за рыбой скоблится не за этим. Плита уже вовсю раскалена, вода закипела - тонкие чешуйки серебристой струйкой текут в нее, причудливо ложась на дно и закрывая его приличным слоем. Пару часов варки на медленном огне - охлаждение, и вода схватится клеем.
Тонкий нож срезает мясо с крупной рыбины - и розоватые пластины безжалостная рука выбрасывает в мусорную корзину. Бережно извлекается лишь позвоночник, промывается под холодной водой, тонкой иголкой очищается от остатков мяса и хряща, осторожно промывается и высушивается. Еще и еще один - и вот уже горка рыбьих скелетиков на столе. Но это только прелюдия.
Грубо ломая, подносишь к губам позвонки: звуки - неуклюжие зверьки, нарушают гармонью рыбьего крика. Позвонки разъединяются и соединяются, промазанные клеем из чешуи - серебристой вязкой субстанцией. собираются только на соленом морском ветру - ажурная конструкция из тонких рыбьих косточек.
Тонкие пальцы пробегают по молчаливым кнопочкам позвонков - и оживает в них запутавшийся норд - и просоленная песня летит над морем, подхваченная криками чаек. А под водой стая макрели сворачивает с пути, ведущего на получивший пробоину танкер. Голос моря - аранжировка пресноводного бога. | | тема закрыта by Electrochemist (2010-12-11 16:16:53) |
|---|
К списку тем
|
