Форумы-->Форум для внеигровых тем-->
<<|<|599|600|601|602|603|604|605|606|607|608|609|>|>>
| Автор | [Клуб любителей Истории] |
|---|
*****************************************************
ежедневная подтема "Исторические анекдоты и курьезы"
***************************************************** | А.В.Алябьев и Яковлев
как-то играли в карты и поссорились. Алябьев вызвал Яковлева на дуэль. Яковлев спросил:
"А на чем ты хочешь драться?"
Алябьев отвечал:
"Разумеется на саблях!"
Яковлев отказался:
"Не могу!"
Алябьев настаивал:
"Почему же не можешь? Я обижен и имею право назначать оружие".
Яковлев держался:
"Воля твоя, не могу".
Алябьев предлагает новый вариант:
"Ну, так на шпагах".
Яковлев был еще более решителен:
"О, ни за что не могу! Я наследовал от короля Якова I, от имени которого фамилия моя происходит, врожденную антипатию к обнаженному оружию, и не могу смотреть на него".
Все рассмеялись, а Алябьев громче всех, а шампанское окончательно примирило противников.
Награды участникам
Когда в Москве проходили скачки, а это развлечение устривалось частенько, зрители, как тогда говорили, держали заклады на деньги на участников заездов. После окончания скачек происходили гуляния с цыганскими песнями и плясками, а в завершение программы происходили кулачные бои. После одних таких скачек вышли два бойца, на которых тоже держали заклады. После трех ударов победил курятник Сычев с Охотного ряда. Победителю насыпали полную шапку денег и напоили вином. Но и побежденного не забыли: ему достались две пригоршни серебряных рублей.
Тульские мастеровые
с оружейного завода образовывали особую касту. Их можно было узнать по особым повадкам и жаргону. Они славились необычайной смышленностью, бойкостью и талантом: стоило им раз взглянуть на какую-нибудь вещь, чтобы легко ее сделать. (Это было написано лет за семьдесят до Лескова.) С ними надо было уметь ладить, а то они могли и на голову сесть. К некоторым из них вполне подходила поговорка:
"В одно ухо влезет, в другое вылезет, так что и не услышишь".
Один проезжий чиновник, выведенный из себя медлительной починкой своего экипажа и огромной за нее платой, написал на стене общественного трактира следующие стихи:
"О вы, мастеровые Тулы!
Вы настоящие акулы:
Мне с вами времени и деньгам лишь изъян.
Все молодцы вы на посулы,
А только смотрите в карман".
Иван Гаврилович Рожков
так прославился во второй половине XVIII века исполнением русских песен, что даже вошел в пословицу. Если хотели похвалить какого-нибудь певца, то говорили, что он поет, как Рожков. Кроме того он прославился необыкновенной удалью и смелостью. Ему покровительствовали и приглашали к себе в дома высокопоставленные люди. Особенно он прославился после знаменитого спора, когда граф В.А.Зубов и Л.Д.Измайлов держали за него огромный заклад в тысячу рублей, состоящий в том, что Рожков должен был въехать на своем сибирском иноходце на четвертый этаж одного из домов на Мещанской улице к известной в то время прелестнице Танюше. Рожков не только въехал к ней на четвертый этаж, где его окружили гости и стали кричать:
"Браво Рожков! Шампанского!"
Ливрейный лакей поднес ему на подносу рюмку, но барышня сама взяла эту рюмку и выпила не поморщившись со словами:
"Это за твое здоровье, а тебе подадут целую бутылку".
Рожков выпил из горла бутылку шампанского, не слезая с лошади, и по той же лестнице съехал обратно на улицу. В награду за этот подвиг он получил тысячу рублей. | *****************************************************
ежедневная подтема "Исторические анекдоты и курьезы"
***************************************************** | Неопытный жандарм
В жандармы часто попадали люди без должной подготовки, и они иногда попадали в комичные ситуации. Часто, надевая партикулярное платье, они второпях оставляли форменные брюки с кантом. Как-то один такой жандарм подсел на бульваре к студенту, за которым ему было поручено следить, и попытался завести непринужденный разговор. Он достал папиросу и обратился к студенту:
"Позвольте закурить, господин студент! Тревожные теперь времена!"
Студент спокойно ответил:
"Да, тревожные!"
Жандарм продолжал:
"Небось, плохо приходится вашему брату. Все с опаскою надо..."
Тут студент не выдержал:
"Конечно, если умный жандарм попадется, то надо с опаской. А иной болван сразу виден: пинжак-то напялил, а брюки оставит форменные, вон совсем, как у вас..."
Менделеев у Гурко
В конце 70-х годов XIX века в Петербургском университете по какому-то поводу началось студенческое брожение. Петербургский генерал-губернатор Гурко узнал об этом и сообщил ректору университета, а его должность исполнял профессор Фаминцын, что он церемониться со студентами не станет, а явится с казаками в университет и все разнесет. Совет профессоров попросил Фаминцына поехать к Гурко и объясниться с ним. Сопровождать его вызвался профессор Менделеев.
Гурко вначале заставил профессоров очень долго себя ждать, а потом вышел к ним в полной генеральской форме и наорал на них, обвиняя в попустительстве студентам. Под конец он с угрозой сказал:
"Я сам к вам приду", -
и ушел в свой кабинет, хлопнув дверью. Фаминцын был растерян и не знал, что же теперь делать, но Менделеев спокойно сказал:
"Постойте! Я пойду с ним поговорю!"
Вскоре из кабинета Гурко донеслись громкие крики: кричали оба, и генерал, и профессор, но вскоре менделеевский бас заглушил голос Гурко:
"Да, как вы смеете так говорить с нами! Да, знаете ли вы, кто мы такие? Да мы, ведь, доктора науки! Нас вся Европа знает, неуч вы этакий! Да знаете ли вы, что такое периодическая система и кто ее открыл?"
И т.д., и т.п. Через несколько минут двери кабинета Гурко распахнулись, и торжествующий Менделеев пророкотал:
"Теперь не поедет!"
Генерал Грессер и студент
17 ноября 1886 года в Петербурге состоялась "добролюбовская демонстрация", посвященная двадцатипятилетию со дня его смерти. К толпе студентов, двигавшейся от Волкова кладбища в сторону Невского проспекта, подъехал полицейский генерал Грессер. Он вышел из экипажа и вступил в переговоры со студентами передних рядов. Среди них был студент-технолог в старой выцветшей фуражке, который с насмешкой слушал генерала и курил дешевую папиросу. Грессер укоризненно заметил ему:
"Вам бы, молодой человек, следовало немножко постесняться меня и не курить в моем присутствии!"
Студент спокойно ответил:
"Ну, полноте! Я не стесняюсь даже своих товарищей и курсисток, чего же мне стесняться незнакомого полицейского?"
Грессер побагровел от злобы, но промолчал, так как одному вызывать раздражение студенческой толпы было небезопасно.
Во время "добролюбовской демонстрации"
некоторые из студентов негодовали:
"В России даже Богу молиться не позволяют".
Один из городовых на это укоризненно заметил:
"Ах, господа, господа! Вам ли о Боге говорить!"
Два афоризма одного полицейского
Один помощник пристава во время обыска обнаружил статью Л.Н.Толстого "Неужели это так надо?" и увлекся ее чтением. Через некоторое время он отдал статью руководившему обыском жандармскому офицеру со словами:
"Какой, однако, Толстой односторонний человек!"
Он же однажды так отозвался об одном революционере:
"Сергей Андреевич - большой идеалист, он даже у нашего брата хочет душу найти!" | *****************************************************
ежедневная подтема "Исторические анекдоты и курьезы"
***************************************************** | Ошибочный арест
1 марта 1887 года по старому стилю на Невском проспекте были арестованы несколько студентов, у которых в толстых книгах были вделаны динамитные шашки для покушения на императора Александра III. Через несколько дней после этого на Невском был замечен студент с толстой книгой под мышкой, который лениво прогуливался. А как раз в это время ожидался проезд императора. Полицейские скрутили подозрительного студента, не обращая внимания на его протесты, и, дав ему несколько подзатыльников, отвели в отделение. Там ему велели раздеваться для обыска, ничего подозрительного не нашли и стали перебирать его вещи. Разбирая его документы, начальник отделения Сикиринский понял, что арестовали сына статс-секретаря Островского. Перед студентом извинились и отпустили его домой, но тот стал горячиться и потребовал, чтобы его отвели к Грессеру, который бывал у его отца в гостях.
Грессер не мог понять, чего тот добивается, и любезно спросил его:
"Чем вы, собственно недовольны?"
Тот возмущенно говорит:
"Помилуйте, меня оскорбили, меня связали, меня били, наконец!"
Грессер объясняет:
"Но ведь вас приняли за злодея".
Студент все еще горячится:
"Мне от этого не легче. За кого бы меня ни приняли, все же не следовало надо мной издеваться".
Грессер все еще любезен:
"Но, дорогой мой, ведь сыщики - не джентльмены. На такую должность, сами понимаете, порядочный человек не пойдет. Но постойте, я дам вам удовлетворение. Позвать агентов, арестовавших господина студента!"
Когда явились смущенные сыщики, Грессер покрыл их отборным матом, а потом спросил у студента:
"Ну, вы довольны?"
Студент все горячится:
"Помилуйте, ваше превосходительство, чем же я могу быть доволен?"
Грессер пожал плечами:
"Ну, знаете, больше я ничего не могу сделать!"
Сын статс-секретаря идет домой и жалуется своему отцу, который тоже возмущается и едет для объяснений к Грессеру:
"Помилуйте, это Бог знает что. Хватают среди бела дня ни в чем неповинного человека..."
Грессер перебивает его:
"Ну, знаете, тоже и ваш сын... В такое время и прогуливается по Невскому... в студенческой форме и с толстенной книгой под мышкой..."
Сановник изумился:
"С чем же должен, по-вашему, ходить студент? С пирогами, что ли?"
Грессер только пожал плечами.
Земский начальник и крестьянин
В Архангельской губернии земским начальником стал местный помещик Александр Андреевич Попов, который не пользовался у крестьян никаким уважением из-за своего образа жизни. Однажды в воскресенье он встретил подвыпившего мужика, который, пошатываясь, подошел к нему, снял шапку и поклонился почти до земли со словами:
"Земскому начальнику поклон до земли, а Сашке Попову - во!"
Тут крестьянин выпрямился и сунул под нос земского огромный кулак.
Писатель Андреев-Бурлак
однажды ночевал в переполненной губернской гостинице. А было это во время многочисленных покушений на императора Александра II. Утром он был разбужен тем, что кто-то возился под его кроватью. С испугом он спросил:
"Что такое?"
Из-под кровати вылез дворник с двумя мятыми флагами и недовольно пробурчал:
"Вишь, флаги велели вывешивать! Опять промахнулись!" | *****************************************************
ежедневная подтема "Исторические анекдоты и курьезы"
***************************************************** | О коммунальных квартирах
Одна дама "из бывших", подвергшаяся, как и большинство ее сестер и братьев по классу, уплотнению, удивлялась:
"Как это большевики, отменив классы, умудрились проглядеть такой опасный класс, как соседи по квартире?"
А.Бестужев о В.Скотте
Александр Бестужев как-то заметил, что благодаря романам Вальтера Скотта русские люди о Шотландии знают больше, чем о Кавказе, где во многих местах
"один аллах директор путей сообщения".
Денис Давыдов о себе:
"Я никогда не пользовался благоволением царственных особ, коим мой образ мыслей, хотя и монархический, не совсем нравился".
Бестужев-Рюмин о Ермолове
Уже после ареста Бестужев-Рюмин говорил, что южане опасались принимать в общество Грибоедова,
"дабы в оном не сделал он партии для Ермолова, в коем общество наше доверенности не имело".
Натан Эйдельман о Ермолове:
"Император не доверял, декабристы не доверяли..."
Осведомитель о Ермолове
Некий чиновник из канцелярии Ермолова, приставленный следить за ним, доносил в письме генералу Дибичу и Николаю I:
"Более всех Ермолов любит Грибоедова за его необыкновенный ум, фанатическую честность, разнообразность познаний и любезность в обращении".
Через некоторое время следует важное дополнение:
"Сам Грибоедов признавался мне, что Сардарь-Ермулу, как азиятцы называют Ермолова, упрям, как камень, и что ему невозможно вложить какую-нибудь идею. Он хочет, чтобы все происходило от него, и чтобы окружающие его повиновались ему безусловно". | *****************************************************
ежедневная подтема "Исторические анекдоты и курьезы"
***************************************************** | Об осаде Ла-Рошели Ришельё логично рассудил, что город необходимо блокировать не только с суши, но и с моря. Вопрос чем? Французский флот уже окреп, но полностью помешать английским кораблям прорвать блокаду не мог. Помогло юношеское увлечение кардинала. Когда он был скромным учеником в Наваррском колледже, то очень увлекался изучением античных авторов. В их числе читал он и рассказ римского историка Квинта Курция о том, как Александр Македонский взял Тир благодаря плотине, отрезавшей город от моря.
30 ноября 1627 г. началось возведение плотины, призванной перекрыть фарватер, ведущий в порт. Задача это была не из лёгких. Плотина должна была находиться вне досягаемости артиллерии Ля Рошели, то есть довольно далеко от берега, что сильно увеличивало её протяжённость. Она также должна была быть достаточно мощной, чтобы отбивать атаки английского флота и морских приливов. Ришельё поступил просто: он объявил конкурс на лучший проект. Выбрано было предложение королевского архитектора и инженера Клемана Метедо. Исполнение этого проекта доверили главному строителю Франции Жану Тирио. Работали над плотиной 4 000 солдат-добровольцев, каждый из которых получал 20 су прибавки к жалованию ежедневно, так что строили с пугающей быстротой. Внешняя сторона плотины состояла из старых затопленных кораблей, чьи трюмы набили балластом, а внутренняя – из наваленных один на другой камней. Посередине предусмотрительно оставили брешь, ослаблявшую давление волн во время приливов и отливов. Общая длина плотины составила 1 400 метров. Французы под руководством Ришельё -- страшная сила, страшнее, чем ландскнехты с Фрундсбергом.
Людовик XIII и Ришельё лично наблюдали за строительством. В марте 1628 г. возведение плотины было завершено. К началу апреля 1628 года королевские войска замкнули кольцо вокруг города, начав блокаду и с суши. Они построили вокруг города 12 километровые контрваляции, а также 11 фортов и 18 редутов. Теперь Ля Рошель была обречена пасть, если только не получит своевременную помощь извне. Англичане готовились эту помощь предоставить. Карл I был глубоко уязвлён поражением и собирал силы для реванша. Наконец 8 мая 1628 г. из Портсмута опять вышел английский флот, на этот раз — под вымпелом лорда Денбига. Благоприятная погода позволила эскадре достичь Ла-Рошели уже через неделю. Возмездие несносным французам было близко как никогда. Но адмиралу предстояло сделать очень неприятное открытие: пройти сквозь плотину Ришельё оказалось невозможно. Установленная на ней артиллерия не давала судам приблизиться на достаточное расстояние для бомбардировки. 16 мая Денбиг направил к плотине брандер и спецкоманду на шлюпке, чтобы поджечь и подорвать препятствие. Французские пушки не дали подойти к плотине и подрывникам. Адмирал набрался смелости и решился на трусливый поступок — через 2 дня, к полному изумлению королевских войск флот адмирала Денбига вышел в море и взял курс на Англию. Вдогонку ему летели крики отчаяния ларошельцев, которые стали подозревать, что их кинули.
Вспомним Дюма, здесь он точен: «Генрих IV, осаждая Париж, приказывал бросать через стены города хлеб и другие съестные припасы; кардинал же приказал подбрасывать письма, в которых он разъяснял ларошельцам, насколько поведение их начальников несправедливо, эгоистично и жестоко. У этих начальников хлеба было в изобилии, но они не раздавали его населению; они придерживались правила (у них тоже были свои правила), что неважно, если умрут женщины, старики и дети, лишь бы мужчины, обязанные защищать стены их города, оставались здоровыми и полными сил. К тому времени правило это, правда, не получило ещё всеобщего применения, но, то ли вследствие бессилия жителей ему противодействовать, то ли вследствие их самопожертвования, превратилось уже из теории в практику; подмётные письма кардинала подорвали веру в его неоспоримость; письма напоминали мужчинам, что обречённые на смерть дети, женщины и старики – их сыновья, жены и отцы, что было бы справедливее, если бы все р | | если бы все разделяли общее бедствие, и тогда одинаковое положение приводило бы жителей к единодушным решениям... Между тем королевская армия, которой были чужды тревоги его единственного и настоящего главы, вела весёлую жизнь. И съестных припасов, и денег в лагере было вдоволь; все части соперничали друг с другом в удальстве и различных забавах. Хватать шпионов и вешать их, устраивать рискованные экспедиции на дамбу и на море, затевать самые безрассудные предприятия и хладнокровно выполнять их – вот в чем армия проводила все время и что помогало ей коротать дни, долгие не только для ларошельцев, терзаемых голодом и мучительным ожиданием, но и для кардинала, столь упорно блокировавшего их». | Впечатление современников от пьесы "Горе от ума"
Декабристы устроили на квартире А.И.Одоевского своеобразный цех по переписке "Горя" под общую диктовку. Герцен говорил:
"Горе от ума" наделало более шума в Москве, нежели все книги, написанные по-русски... После "Горя от ума" не было ни одного литературного произведения, которое сделало бы такое сильное впечатление".
Булгарин сообщал:
"Один из наших знакомых, проехав Россию вдоль и поперек с тех пор, как сия комедия пошла по рукам в рукописи, уверял нас, что в России находится более сорока тысяч списков сего единственного произведения".
Через два года после смерти Грибоедова один любитель, вырезая из газет и журналов цитаты из запрещенной комедии и сверяя их с имевшимся под руками списком "Горя от ума", удостоверился, что не хватает только 128 стихов, чтобы составить полный печатный текст комедии.
Ермолов о жандармах
Узнав об учреждении корпуса жандармов, имевшего голубые мундиры, Ермолов сказал:
"Теперь у каждого или голубой мундир, или голубая подкладка, или хотя голубая заплатка".
Ермолов о Николае I
высказался однажды так:
"Ведь можно было когда-нибудь ошибиться, нет, он уж всегда как раз попадал на неспособного человека, когда призывал его на какое бы то ни было место".
Щепкин о смерти Грибоедова
Великий актер М.С.Щепкин вспоминал:"Когда в Москву пришло известие о смерти Грибоедова, по Москве стали передавать из уст в уста, что Грибоедов мог спастись, но что, давно обуреваемый болезненным самолюбием и не умея создать ничего равного гениальному "Горю", давно мечтал о смерти и будто бы сам бросился в толпу мятежников и погиб, нисколько не сопротивляясь".
Заканчивая свой рассказ, Щепкин добавлял:
"Недаром Пушкин назвал его смерть прекрасной! Для человека - ужасно! Для великого художника - прекрасно!.." | По теме) место действия многострадальный Лувр. Кардинал Ришелье по нному кругу поясняет Людовику почему надо идти осаждать Ла-Рошель. Но король понимать упорно отказывается.
Ришелье /полуусталым, полуобреченным голосом стискивая в руках четки/: Ваше Величество, вы как всегда верно ухватили суть. Ла Рошель - оплот гугенотов. Но поскольку она один из важнейших стратегических объектов, мы не можем позволить себе выпустить ее из-под контроля. Тем более, что ее комендант поддерживает тесные отношения с Лондоном.
Людовик /скучающе/: Ну а мы здесь при чем? Зачем нам тащить куда-то войска, ехать самим? Ла рошель ведь так далеко...
Ришелье /Быстренько прочитав молитву/: Сир, если Ла Рошель перейдет в руки англичан, то мы потеряем важный форпост и солидный кусок территории.
Людовик: Ну и что? Ла Рошельцы ведь французы - они не предадут своего короля!
Ришелье /Начиная сатанеть/: Сир, вы действительно не понимаете?!
Людовик: Не понимаю... Кардинал, неужели вам так скучно, что вы готовы ехать к черту в зубы?
Ришелье /еле сдерживая вопли и ругань/: Ваше величество, мне не бывает скучно, ибо все мое время уходит на обеспечение вашего комфортного существования.
Людовик: Но мы отвлеклись от темы. Так зачем нам надо осаждать Ла Рошель? И постарайтесь объяснить доходчиво!
Ришелье /Теряя над собой контроль, но еще умудряясь говорить хотя бы не громко/: Затем, ваше величество, что если Бекингем обоснуется во Франции, вы станете рогоносцем в течение ближайших 24 часов!
Людовик: Почему это? Какое отношение Бекингем имеет ко мне?!
Ришелье /в бешенстве сдирая с шеи крест и комкая ленту/: Бекингем с королевой флиртовал?
Людовик: Ну...
Ришелье: Подвески умыкнуть хотел?
Людовик: Это не доказано
Ришелье: А Амьен?
Людовик: Ну, это да...
Ришелье: Так вот, он поклялся, что любым способом добьется взаимности ее величества. Заполучив Ла Рошель он что сделает в первую очередь?
Людовик /робко/: Поедет на охоту?
Ришелье /бегая вокруг стола/: Нет! Не на охоту! Он поедет к королеве с целью затащить ее в ближайшую постель!!
Людовик /озадаченно/: Но зачем?!
Ришелье /обалдело созерцая короля/: Ну, как бы вам так сказать, что бы не расстроить? В постели удобнее всего будет выведать рецепт вашего фирменного варенья...
Людовик /багровея/: Мои рецепты?! Так что ж вы сразу не сказали? Что бы через неделю Ла Рошель была в осаде!!!
Ришелье /Молитвенно сложив руки/? *В сторону* Ну слава Богу! *Королю* Вы как всегда, приняли гениальное решение, сир! | О преемнике Ришелье. Даже будучи тяжело больным, Джулио Мазарини что время умирать ещё не пришло. Богатсво его исчислялось 35 миллионами турских ливров, что составляло 96 000 за прожитый день, и он был уверен, что Господь не приберёт его душу, не дав заработать хотя бы по сто тысяч. Но у Всевышнего, по видимому, своя арифетика: в 7 часов утра 10 марта 1661 года кардинал скончался. Целый месяц Франция, столь ненавидившая Мазарини при жизни, скорбела по нему. Видимо, только сейчас страна осознал, что не было в истории фигуры более парадоксальной. Кардинальскую мантию надевали интриганы, фанатики веры, дипломаты и экономисты. Мазарини же, при всем его умении плести интриги и разбираться в хитросплетении финансов, был прежде всего...игроком. И игроком азартным! Именно он завёз во Францию хоку - прообраз рулетки. Мало того - пристрастил весь королевский двор и всю страну к игре, да ещё умудрился за счет игорных заведений пополнить государственную казну золотом: казино имелось в каждом городе и все до одного исправно платили налоги. Вот вам и смиренный служитель Господа! Впрочем, поначалу никому бы и в голову не пришло, что Мазарини когда-нибудь наденет сутану.
Детство в тени олив
Джулио Мазарини родился в день св.Бонавентуры 14 июля 1602 года в доме, принадлежавшем старшему брату его матери., командору мальтийского ордена. В Риме стоял непривычный зной, и молодая женщина, испросив разрегения у мужа, покинула его, чтобы родить столь давно ожидавшегося первенца в тени умбрийских оливковых рощ. Гортензия Буфалини происходила из старинной дворянской семьи Чита ди Кастелла, члены которой прославились ещё во времена Крестовых походов. Крёстным отцом Гортензии стал один из принцев Колонна - Филиппо, представитель знаменитого рода, поставлявшего Риму кардиналов, послов и военачальников. Именно он однажды представил юной крестнице офицера свиты Пьетро Маццарини, происходившего из Сицилии. и владевшего там небольшим имением. Молодые люди полюбили друг друга и всорости обвенчались. Своего первенца Пьетро и Гортензия нарекли вчесть старшего и уважаемого брата Пьетро - Джулио, влиятельного иезуита, автора популярных в конце 16 - начале 17 века проповедей, прославлявших Святую Троицу и Господа. Именно брат воспитал Пьетро, дал ему образование, ввел в общество, а коннетабль Филипп I Колонна по рекомендации досопочтенного иезуита приблизил молодого сицилийца к себе. Немудрено, что супруги Маццарини надеялись: юный Джулио пойдет по стопам своего блистательного дяди. Именно поэтому, когда мальчику исполнилось семь лет, его направили в Римский колледж.
Среди учеников Джулио выделялся блестящими знаниями и приветливым нравом, но, к удивлению преподавателей, вовсе не горел желанием стать священником, а особое недоверие питал к отцам иезуитам: за годы, проведённые в колледже, он ни разу не исповедывался! Зато в играх ему не было равных: преподаватели не раз отмечали, что, кабы не блистательные способности паренька и , разумеется, не покровительство герцога Колонна, не стали бы его терпеть в стенах благочестивого учебного заведения, предназначенного для будущих слуг Господа нашего.
В самом деле, никто азартнее малыша Джулио не играл в карты, не заключал пари. Да и среди организаторов разнообразных соревнований он был первым.
Игрушечное колесо фортуны
Стоит ли удивляться, что после окончания колледжа в 1616 году Джулио избрал вполне светский путь: продолжил изучение права в Римском университете. И здесь уж он развернулся в полную силу! Образ жизни юноши огорчал набожных родителей. Мало того, что он слыл ловеласом и картёжником: притчей во языцех стала любовь Джулио к разного рода розыгрышам над священно служителями. Немудрено, что все это очень скоро поставило под удар не только его карьеру, но и доброе имя. Поэтому Гортензия и Пьетро обрадовались, когда их извечный покровитель предложил отправить Джулио вместе со своим сыном в Испанию в университет Алькала-де-Энаес.
Именно там будущий кардинал выучил кастильский язык, на котором было пр | Немудрено, что все это очень скоро поставило под удар не только его карьеру, но и доброе имя. Поэтому Гортензия и Пьетро обрадовались, когда их извечный покровитель предложил отправить Джулио вместе со своим сыном в Испанию в университет Алькала-де-Энаес.
Именно там будущий кардинал выучил кастильский язык, на котором было принято говорить в высшем обществе. Но вот беда: там же он пристрастился к излюбленному великосветскому развлечению - хоке. Хока отличалась от современной рулетки тем, что поле не нумеровалось цифрами, а делилось на трёхцветные сектора. Мазарини пленило, что в игре ничего не зависило от самого человека, а лишь от везения, или от Божьего промысла, как он предпочитал думать.
Двор Филиппа III был старомоден и помпезен, и истинное влияние на европейскую жизнь перемещалось в Париж. Учиться в университете молодым людям было скучно, учавствовать в светских раутах - тоскливо, а потому почти всё время они проводили у игорного стола. А игровая фортуна, как известно, дама капризная, так что очень скоро карманы Мазарини опустели. Он попытал счастья в картах, но и тут ему не повезло: отыграться не удалось.Перед Джулио разверзлась настоящая финансовая пропасть. Тревожные слухи дошли до семьи, и молодых людей срочно отозвали на родину.
Гуляка, картёжник...карьерист.
Хотя о проделках, азартности и любвеобильности Джулио ходили легенды, это не мешало ему делать карьеру. Уже в Сапиенце Мазарини успешно сдает экзамены на степень доктора гражданского права и в 26 лет получает должность секретаря папского нунция в Милане.
На карандашном рисунке Даниэля Дюмонтье сохранился образ молодого Мазарини, представшего в 1632 году перед Ришелье и Людовиком XIII. Молодой человек с длинными локонами, черными южными с хитринкой глазами, ухоженными усиками и небольшой острой "испанской" бородкой. Шпага, светский камзол и обязательные кружева (именно Мазарини в дальнейшем инициирует производство знаменитых лионских кружевов). Сутану будущий кардинал наденет только во время второго своего визита во Францию в 1633 году. познакомился же с всесильным Ришелье и французским монархом молодой дипломат раньше - в 1630-м. Но если как следует приглядется к рисунку Дюмонтье , то за спиной будущего кардинала можно разглядеть карточный столик, моду на которые во Франции ввел все тот же Мазарини.
Получив благодаря покровительству Коломбо должность секретаря при папском нунции Жане-Франсуа Сакетти, Джулио оказался вовлечен в самый центр международных интриг и высокой дипломатии. Дело в том, что Сакетти папой Урбаном VIII было поручено наладить мир, пошатнувшийся после начала дележа так называемого мантуанского наследства. Но уже вскоре после того, как молодой секретарь приступил к своим обязанностям, скончался брат Сакетти, банкир Урбана VIII, и кардинал был отзван в Рим, чтобы заменить своего усопшего брата. Но перед своим отъездлм из Милана кардинал, уже успевший оценить талланты своего секретаря и получив на то согласие Рима, поручает Мазарини продолжить начатое им дело умирения. Именно на этом дипломатическом поприще Джулио знакомиться в июне 1630 года в Гренобле с Арманом Жаном дю Плесси Ришелье, первым министром Людовика XIII, и самим королем.
На Людовика сразу произвели впечатление манеры и обаяние Мазарини. Ришелье же в своем послании покровительствовавшей ему королеве Франции Марии Медичи со скепсисом отмечает:"Молодой Мазарини кажется человеком мало надёжным, слишком ловким, слишком азартным. Так и кажется, что он вот-вот залезет к тебе к карман, затем проиграет ворованное в карты, а потом убедит тебя, что сделал это во имя Фрмнции". Возможно, мудрый кардинал был не так уж далёк от истины...
Мантую, предмет монарших споров, защищала мощная Казельская цитадель. В начале сентября 1630 года Мазарини вроде бы удалось добиться перемирия. Но уже в октябре оно было нарушено, французская и испанская армии были готовы сойтись в сражении, как вдруг между боевыми отрядами появился всадник, размахивавший белым флагом и крич | и кричавшее о мире. Этим всадником был Джулио Мазарини. Сражение не состоялось, а вскоре мантуанская проблема и вовсе была решена.
Столь выдающийся подвиг не мог быть незамеченным в столицах Европы, и папа Урбан VIIIпринял решение и в дальнейшем использовать таланты Мазарини на дипломатическом поприще. Сам же Джулио в дружеском кругу объяснил свою эскападу тем, что за день до этого проигрался и смерть на поле брани избавила бы его от необходимости отдавать долги.
Пытаясь усмирить Джулио, папа потребовал от Мазарини принятия сана, на что тому пришлось согласиться. Он постригся в монахи, и вскоре подобное смирение было вознаграждено. – для поднотовки мирных договоров Джулио направили-таки в Париж.
Здравствуй, Париж!
Французский двор был покорён жизнерадостностью молодого дипломата, а его умение добиваться выгоды для Франции окончательно развеяло былые сомнения Ришелье. Правда, именно эти таланты внушали опасение происпански настроенному УрбануVIII. Он отзывает Джулио из Парижа и, несмотря на многочисленные просьбы Людовика XIII и его первого министра, которых Джулио, кроме всего прочего, пристрастил к «колесу фортуны», отказывается вновь отправить его во Францию.
Жизнь Джулио в Риме с каждым годом становилась все более невыносимой – за каждый проступок (будь то любовная интрижка или карточный дебош) его наказывали монастырским воздержанием. И тогда Ришелье предложил Мазарини, забыв о своих служебных обязанностях, прибыть в Париж как частное лицо. Одновременно он выслал и так называемые «грамоты на получения подданства», позволявшие их обладателю владеть имуществом во Франции.
Получив это приглашение, в декабре 1639 года Мазарини тайно покинул Рим. Как потом вспоминал сам Джулио, среди его небогатого скарба находилось и «колесо фортуны», изготовленное модным тогда флорентийским мастером. Правда, кардинал тут же поясняет, что требовалось оно ему «не для игры, а для познания Божьей воли». Итак, первым кораблём из Чевиттавеккио Мазарини отплыл во французский Марсель, а уже оттуда, почти не делая остановок для отдыха, добрался до Парижа.
Пожалуй, более других столь ожидаемому гостю радовался Ришелье. Уже на следующий день после приезда Мазарини в Париж он назначил его своим ближайшим советником, а первым поручением, которое тот получил, стало обучение свиты кардинала…игре в хоку.
Заняв в дальнейшем место самого Ришелье, Джулио никогда не забывал о том, кому он обязан своим возвышением и тем, что обрёл новую родину. Свою любимую племянницу Гортензию он выдал замуж за внучатого племянника Ришелье Ламейере и передал ему своё имя и герцогский титул.
Французский итальянец
О том, как складывалась карьера Мазарини во Франции, как из помощника Ришелье он постепенно превратился во всесильного министра, возлюбленного Анны Австрийской, воспитателя наследника престола, написаны тома.
Джулио оставался фигурой загадочной и спорной: каждый его шаг вызывал град насмешек и оскорблений со стороны противников – и шквал аплодисментов от приверженцев его политики. В самом деле, оскудевшая было казна успешно пополнялась: и какое значение имеет то, что это совершалось за счет игорных заведений?! Четырнадцатилетний король терпеть не мог кардинала – так только потому, что Мазарини не дает ему бездельничать, заставляет изучать политику и экономику…Так обсуждался каждый шаг кардинала. А ему, кажется, и дела не было до пересудов: он продолжал жить также азартно, как некогда играл в хоку или в карты! Привить свой взгляд на жизнь он пытался и юному Людовику, советуя ему «играть со временем, ждать, притворяться, владеть собой и давать отчет только Богу». Порой Мазарини казалось, что венценосный воспитанник вот-вот усвоит эту философию, но не тут-то было. Пропасть между взрослеющим королём и стареющим кардиналом лишь разрасталась.
…После смерти Мазарини неподдельно переживавшая потерю королева на целых полгода удалилась в монастырь, а провожавшему её в дорогу сыну сказала: «Он научил вас всему, чему мог, ваше величество. Я лишь скорблю, чт | Я лишь скорблю, что он не смог передать вам свою итальянскую радость жизни».
Анна Австрийская не ошиблась. Одним из первых указов Людовик XVI запретил хоку, приводившую людей в непонятный для короля азарт.
Джулио Мазарини оставил не только огромное состояние, но и подробное завещание. В нем он не забыл не дальних родственников, ни людей, покровительствовавших ему, когда он был молод. Уникальное собрание книг было завещано французской короне и положило начало одному из самых значительных книжных собраний Европы. Бриллианты, а в них кардинал разбирался, по большей части отошли его воспитаннику – Людовику XIV. Расписано было всё вплоть до батистовых платочков и туфель. Единственное, чему в завещании места не нашлось, это «колесу фортуны», с которым молодой аббат в свое время прибыл во Францию.
Когда Людовику об этом доложили, он распорядился «колесо» сжечь. «Недостойно уповать на Бога, даже если Он благосклонен к тебе, - произнёс король. - Удача развращает, и никакая выгода не может оправдать инфантильности народа, среди которого насаждают дурные игры и сопутствующий им азарт».
Вплоть до начала XVIII века казино во Франции были под запретом. Но и государственную казну Людовик оставил своему приемнику в гораздо плачевном состоянии, чем получил её от Мазарини… | *****************************************************
ежедневная подтема "Исторические анекдоты и курьезы"
***************************************************** | Купец Силин
был крепостным у Нарышкина, но внес за себя 5000 рублей и получил вольную. Потом он записался в купцы и занялся торговлей лесом, скотом и салом, причем годовой оборот его превышал пятьсот тысяч рублей. Он любил выражаться ритмической прозой. Вот некоторые образцы его изречений. Говоря о внутренней торговле, он утверждал, что для русских самой выгодной является торговля продуктами сельского хозяйства. Про такую торговлю он говорил:
"Если от ней не будешь миллионщиком в один год, то не будешь тотчас и банкрутом, то есть плутом . Торговать же с немцами у порта все равно, что ловить за хвост черта . Немцы торговлю свою ведут по газетам , да по приметам , а нам нет прибыли в этом ".
На вопрос, не принесет ли война с Наполеоном убытков его торговле, он отвечал:
"Что война, что мир , а купцу все пир . Вот изволишь видеть сударик ты мой, убытки-то нашему брату не от войны, а оттого, что иные или не по силе забираются , или не по карману проживаются , на войну только ссылаются , а на поверку выходит, что если купец не глупец , так не пуст и ларец ".
Он же говорил о всеобщей ненависти народа к Наполеону:
"На Москве народ больно ершиться стал: купцы в городе калякают, что мы-де лавки побросаем и все поголовно пойдем, а уж этого врага прицепим черту на рога ".
Такой, вот, был мыслитель!
Граф Федор Андреевич Остерман
отличался чрезмерной рассеянностью, о которой было всем известно, и которая вошла в предания. Рассказывают, что однажды граф приехал в присутствие, держа в руке вместо шляпы ночной горшок.
Однажды граф принял одного известного и знатного посетителя за некую барыню, стал обличать его мотовство и распутство и грозил отдать в опеку.
Однажды в доме у своих друзей граф поднял на руки хозяина вместо его внука и очень удивлялся, что за неделю мальчик мог так потяжелеть.
Прокурор Тимофей Григорьевич Миславский,
который был известен под прозвищем Тимоша, судился с асессором розыскной палаты Вележевым из-за коровы. Процесс продолжался восемь лет, дело доходило даже до сената, а окончилось все тем, что корову признали не принадлежащею ни тому, ни другому.
Братья Михнины
имели некоторое состояние и жили очень дружно. Но до своей женитьбы отличались чрезмерной скупостью. Вся цель их предполагавшейся женитьбы, кроме надежды на приданое невест, состояла в расчете на то, что больше не придется платить работницам. С этой целью они в один и тот же день и час, в одной церкви венчались на бабушке и ее внучке, причем невест выбирали по жребию: кому кто достанется. Однако они обманулись в своих расчетах: не на тех женщин напали! Вместо экономии они были вовлечены в изрядные издержки, о которых рассказывали всем своим знакомым с самым унылым выражением на лицах. | *****************************************************
ежедневная подтема "Исторические анекдоты и курьезы"
***************************************************** |
<<|<|599|600|601|602|603|604|605|606|607|608|609|>|>>К списку тем
|
