Форумы-->Творчество-->
1|2|3|4|5|6|7|8|9|10|11|>|>>
| Автор | Любимые Стихи |
|---|
Я очень люблю поэзию. Надеюсь, среди героев найдутся такие, кто тоже любит читать стихи. Поделитесь своими любимыми произведениями с народом :)
надеюсь эта темка не останется незамеченной.
начнём :) | Эгоист
Что твоя вера, юродивый злой старик,
Слабая часть в партитуре пустых дорог,
Ведь, для существ не видящих между строк,
Вся твоя музыка – сдавленный птичий крик.
***
Что же твой голос – охрипший морской ревун.
Был бы услышан – мог бы нагнать тоски,
но в мегаполисе Старые Васюки
слушать не принято. Ста миллионов лун
хватит едва ли на то чтобы райский сад
вновь окунулся в шёпот людских молитв…
Ты бы напел им что-нибудь,
но мотив
Был позабыт много жизней тому назад.
***
Что твоя память - походный станок Жиллет.
Режет всё хуже, хуже…
И всё трудней
не оставлять в щетине последних дней
ржавый налёт незаметно минувших лет.
Дряхлые мойры порвут золотую нить,
В мире твоем оставляя из всех предтеч -
Время.
И если оно перестанет течь,
попросту некого станет боготворить…
***
Что твоя вера, юродивый злой кумир.
Я бы не верил в твою неблагую весть,
Но, утверждая что сотворил наш мир -
Плачешь.
Плачешь, а значит,
Всё так и есть.
(с) Adonatti | Акела
Ты был вожаком, и щенки истекали желанием стать тобой. Ты был беспощадным, шакалы не смели заметить твоих седин. Но шкуры линяли, и падали луны, и падаль всходила травой. Вчера за тебя была стая, Акела. Сейчас ты остался один.
Ты слишком ослаб, твои когти застряли в загривках охот и побед. Шакалы ведут за рукав твою старость, они уже взяли твой след. Им хочется видеть, как ты подыхаешь, больной и покорный, как пёс. Но я не отдам твоё тело, Акела, врагам не отдам твоих слёз.
Как рано. Рассвет заалеет, как рана - пока же не слышно и птиц. Крадусь, не дыша, прикрываясь туманом, охоте приходит конец. Ты спишь на земле, твои боги, Акела, зажмурившись, падают ниц. Я сделаю то, что они не посмели. Ты сам так учил, отец.
(с) Н. Романькова | Far from the madding crowd and mirth
A young girl lived on the edge of the earth,
Fantasy breathing sweet as the air,
of my fantasy unaware.
There she lived on the edge of the earth,
That is the story, for what it's worth...
Just too bad that the earth is round
And has no edge, no corner or bound.
1929
(M. Svetlov) | В. Маяковский. "О дряни". Было злободневно девяносто лет назад, злободневно и сейчас.
Слава, Слава, Слава героям!!!
Впрочем,
им
довольно воздали дани.
Теперь
поговорим
о дряни.
Утихомирились бури революционных лон.
Подёрнулась тиной советская мешанина.
И вылезло
из-за спины РСФСР
мурло
мещанина.
(Меня не поймаете на слове,
я вовсе не против мещанского сословия.
Мещанам
без различия классов и сословий
моё славословие.)
Со всех необъятных российских нив,
с первого дня советского рождения
стеклись они,
наскоро оперенья переменив,
и засели во все учреждения.
Намозолив от пятилетнего сидения зады,
крепкие, как умывальники,
живут и поныне
тише воды.
Свили уютные кабинеты и спаленки.
И вечером
та или иная мразь,
на жену,
за пианином обучающуюся, глядя,
говорит,
от самовара разморясь:
«Товарищ Надя!
К празднику прибавка —
24 тыши.
Тариф.
Эх,
и заведу я себе
тихоокеанские галифища,
чтоб из штанов
выглядывать,
как коралловый риф!»
А Надя:
«И мне с эмблемами платья.
Без серпа и молота не покажешься в свете!
В чём
сегодня
буду фигурять я
на балу в Реввоенсовете?!»
На стенке Маркс.
Рамочка ала.
На «Известиях» лежа, котёнок греется.
А из-под потолочка
верещала
оголтелая канареица.
Маркс со стенки смотрел, смотрел...
И вдруг
разинул рот,
да как заорёт:
«Опутали революцию обывательщины нити.
Страшнее Врангеля обывательский быт.
Скорее
головы канарейкам сверните —
чтоб коммунизм
канарейками не был побит!» | Говорят - Время смягчает.
Никогда не смягчает - нет!
Страданье - как сухожилия -
Крепнет с ходом лет.
Время - лишь Проба горя -
Нет снадобья бесполезней -
Ведь если оно исцелило -
Не было - значит - болезни.
(с) Эмили Дикинсон | Собсенноручно из любимой книги "Путешествие на Запад". Историческая Философия Китая и Индии.
Ответ Царя Обезьян Бодисатве Гуаньинь, в котором он кается в содеянном.
Если сердце человека,
Мысль великую рождает,
То вселенная об этом -
Без сомнения узнает
Если зло с добром смешавшись
Возмещения не имели - это значит,
Что корыстны, что не читы были цели. | Брэдбери блюз
я говорю тебе: вместо смерти золотая летняя кровь
растечется по венам, толкнется в сердце - и поминай как звали.
смотри, я отныне ветер,
безымянный сторож пустых дворов,
голубых цветов, прорастающих из городских развалин.
я хранитель бумажной, ветхой и сладкой небыли,
я тот, кто за час до рассвета услышал выстрел…
я помню,
как потомок салемской ведьмы
мою душу
по буквам
на белый лист
выпускал из грохочущего «Ремингтона».
и с тех пор время суток прозрачные сумерки,
с тех пор время года лето,
время ранних яблок на солнечной стороне.
одуванчики тянут стебли из-под каменных склепов,
ибо летние травы бессмертней любых камней.
я говорю тебе, что ускользнуло во сне,
вернется во сне же,
яблоком в руки, теплой звездой над крышей…
в день середины лета бессильна любая нежить,
впрочем, мы сами не хуже нежити,
так уж вышло,
и когда оживают ночные тени в пустых лабиринтах улиц,
когда по спине мурашки и фары по потолку,
я вырезаю контур растущей луны
на серебряном теле пули,
я вырезаю свою улыбку на круглом ее боку.
я открываю окно, говорю, смотри же, а ты не веришь,
ты подбираешь на слух,
забываешь на вкус,
переводишь на бред.
это дорога живых,
по колено травы
и лето за каждой дверью,
а смерти нет,
говорю тебе, смерти нет…
(c) Е. Перченкова | Эдуард Асадов
ОБИДНАЯ ЛЮБОВЬ
Пробило десять. В доме тишина.
Она сидит и напряженно ждет.
Ей не до книг сейчас и не до сна,
Вдруг позвонит любимый, вдруг придет?!
Пусть вечер люстру звездную включил,
Не так уж поздно, день еще не прожит.
Не может быть, чтоб он не позвонил!
Чтобы не вспомнил - быть того не может!
"Конечно же, он рвался, и не раз,
Но масса дел: то это, то другое...
Зато он здесь и сердцем и душою".
К чему она хитрит перед собою
И для чего так лжет себе сейчас?
Ведь жизнь ее уже немало дней
Течет отнюдь не речкой Серебрянкой:
Ее любимый постоянно с ней -
Как хан Гирей с безвольной полонянкой.
Случалось, он под рюмку умилялся
Ее душой: "Так преданна всегда!"
Но что в душе той - радость иль беда?
Об этом он не ведал никогда,
Да и узнать ни разу не пытался.
Хвастлив иль груб он, трезв или хмелен,
В ответ - ни возражения, ни вздоха.
Прав только он и только он умен,
Она же лишь "чудачка" и "дуреха".
И ей ли уж не знать о том, что он
Ни в чем и никогда с ней не считался,
Сто раз ее бросал и возвращался,
Сто раз ей лгал и был всегда прощен.
В часы невзгод твердили ей друзья:
- Да с ним пора давным-давно расстаться.
Будь гордою. Довольно унижаться!
Сама пойми: ведь дальше так нельзя!
Она кивала, плакала порой.
И вдруг смотрела жалобно на всех:
- Но я люблю... Ужасно... Как на грех!..
И он уж все же не такой плохой!
Тут было бесполезно препираться,
И шла она в свой добровольный плен,
Чтоб вновь служить, чтоб снова унижаться
И ничего не требовать взамен.
Пробило полночь. В доме тишина...
Она сидит и неотступно ждет.
Ей не до книг сейчас и не до сна:
Вдруг позвонит? А вдруг еще придет?
Любовь приносит радость на порог.
С ней легче верить, и мечтать, и жить.
Но уж не дай, как говорится, бог
Вот так любить! | Я жизнь сравнил бы с шахматной доской -
То день, то ночь, а пешки мы с тобой.
Подвигали, притиснут и побили,
И в темный ящик сунут на покой.
Омар Хайям
Жизнь для меня, как школьная тетрадь,
Листов из ней не вырвать и не переписать.
И вот звенит звонок в огромном классе...
Тетрадь исписана, ее пора сдавать.
Собственное подражание Омару Хайяму | Как струи воды в полыханье огня, отливы его ярки,
И как талисманов старинных резьба, прожилки его тонки.
А если захочешь ты распознать его настоящий цвет -
Волна переливов обманет глаза, как будто смеясь в ответ.
Он тонок и длинен, изящен и строг, он - гордость моих очей.
Он светится радугой, он блестит, струящийся, как ручей.
Живой, я живые тела крушу; стальной, ты крушишь металл -
И, значит, против своей родни каждый из нас восстал.
Абу-т-Тайиб аль-Мутанабби | Подобен сверканью моей души блеск моего клинка:
Разящий, он в битве незаменим, он - радость для смельчака.
Как струи воды в полыханье огня, отливы его ярки,
И как талисманов старинных резьба, прожилки его тонки.
А если захочешь ты распознать его настоящий цвет -
Волна переливов обманет глаза, как будто смеясь в ответ.
Он тонок и длинен, изящен и строг, он - гордость моих очей.
Он светится радугой, он блестит, струящийся, как ручей.
Живой, я живые тела крушу; стальной, ты крушишь металл -
И, значит, против своей родни каждый из нас восстал.
Абу-т-Тайиб аль-Мутанабби
(скопипастил криво) | Асадов Эдуард
Я могу тебя очень ждать,
Долго-долго и верно-верно,
И ночами могу не спать
Год, и два, и всю жизнь, наверно!
Пусть листочки календаря
Облетят, как листва у сада,
Только знать бы, что все не зря,
Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идти
По чащобам и перелазам,
По пескам, без дорог почти,
По горам, по любому пути,
Где и черт не бывал ни разу!
Все пройду, никого не коря,
Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,
Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдать
Все, что есть у меня и будет.
Я могу за тебя принять
Горечь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даря
Целый мир тебе ежечасно.
Только знать бы, что все не зря,
Что люблю тебя не напрасно! | Из классики:
Борис Пастернак
ЗИМНЯЯ НОЧЬ
Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.
Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На озаренный потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.
И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.
И все терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.
На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.
Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела. | Асеев Николай
Я не могу без тебя жить!
Мне и в дожди без тебя – сушь,
Мне и в жару без тебя – стыть.
Мне без тебя и Москва – глушь.
Мне без тебя каждый час – с год;
Если бы время мельчить, дробя!
Мне даже синий небесный свод
Кажется каменным без тебя.
Я ничего не хочу знать –
Бедность друзей, верность врагов,
Я ничего не хочу ждать.
Кроме твоих драгоценных шагов.
Юлия Друнина
Ты - рядом, и все прекрасно:
И дождь, и холодный ветер.
Спасибо тебе, мой ясный,
За то, что ты есть на свете.
Спасибо за эти губы,
Спасибо за руки эти.
Спасибо тебе, мой любый,
За то, что ты есть на свете.
Ты - рядом, а ведь могли бы
Друг друга совсем не встретить..
Единственный мой, спасибо
За то, что ты есть на свете! | Из современного сильно зацепила вещь с последнего альбома Пикника:
Э. Шклярский.
СУЩЕСТВО
И вот без причины,
Опять без причины,
Исчезнешь, на свет появившись едва,
Ведь только песчинка,
Ты только песчинка
В руке божества
Так чем же кичишься,
Что резво так празднуешь?
Ничтожно твоё торжество...
Зачем в этом мире,
Да мире неназванном,
Зачем ты живешь, существо?
Все может случиться,
Все может случиться
И снова весною очнется листва.
Ведь ты как песчинка,
Лишь только песчинка
В руке божества
Так чем же кичишься,
Что резво так празднуешь?
Ничтожно твоё торжество.
Зачем в этом мире,
Да мире неназванном,
Зачем ты живешь, существо? | для Зефирка
Юлия Друнина
Один лишь раз была я в рукопашной:
Раз наяву и сотню раз во сне.
Кто говорит, что на войне нестрашно,
Тот ничего не знает о войне. | для Крюк
Юлия Друнина
Позови меня!
Я все заброшу.
Январем горячим, молодым
Заметет тяжелая пороша
Легкие следы.
Свежие пушистые поляны.
Губы.
Тяжесть ослабевших рук.
Даже сосны,
от метели пьяные,
Закружились с нами на ветру.
На моих губах снежинки тают.
Ноги разъезжаются на льду.
Бойкий ветер, тучи разметая,
Покачнул веселую звезду.
Хорошо,
что звезды покачнулись,
Хорошо
по жизни пронести
Счастье,
не затронутое пулей,
Верность,
не забытую в пути. | НОЧНОЙ ДОЖДЬ
То были капли дождевые,
Летящие из света в тень.
По воле случая впервые
Мы встретились в ненастный день.
И только радуги в тумане
Вокруг неярких фонарей
Поведали тебе заране
О близости любви моей.
О том, что лето миновало,
Что жизнь тревожна и светла,
И как ты ни жила, но мало,
Так мало на земле жила.
Как слезы, капли дождевые
Светились на лице твоем,
А я еще не знал, какие
Безумства мы переживем.
Я голос твой далекий слышу,
Друг другу нам нельзя помочь,
И дождь всю ночь стучит о крышу,
Как и тогда стучал всю ночь.
Арсений Тарковский | Мишель и Кристина
К чертям, коль эти берега покинет солнце!
Потоки света, прочь! На всех дорогах мгла.
Гроза на ивы и на старый двор почета
Швырять свои большие капли начала.
Ягнята белые, о воины идиллий,
Поникший вереск, акведуки,-- прочь и вы
Бегите, Луг, поля, равнины в изобилье
Раскиданы по красной скатерти грозы.
Собака черная, пастух над бездной серой,
Бегите прочь от высших молний! И когда
Приходит этот час и льются мрак и сера,
Спускайтесь в лучшие убежища, стада.
Но я, о Господи... Моя душа взлетает
К оледеневшим небесам, где все красней
Становится от туч небесных, что летают
Над ста Солоньями длиннее, чем рейлвей.
Вот тысячи волков, семян от ветви дикой,
Гонимых вдаль религиозно-грозовым
Полдневным вихрем над Европою великой,
Где сотни орд пройдут по древним мостовым.
А после -- лунный свет! Вокруг простерлись ланды.
И алые под черным небом, на конях
Гарцуют воины, повсюду сея страх,
И топот слышится свирепой этой банды.
Увижу ль светлый дол, струящийся поток,
Голубоглазую Жену белее лилий
И Мужа рядом с ней... И Агнец у их ног...
-- Мишель, Кристина -- и Христос! -- Конец Идиллий.
Артюр Рембо |
1|2|3|4|5|6|7|8|9|10|11|>|>>К списку тем
|
